писательниц Либрума.
– Тоже дарк фэнтези?
– Не угадала, – покачала головой подруга. – Эротическая фантастика. Я как-то читала ее работы. Интересная смесь секса, насилия и психологии. Только написано немного скомканно, второпях. В прошлой жизни она считалась популярным автором, да и в Эдеме ее идеи пришлись по душе местной публике. Фантазиями Ланы создано целое направление развлечений для взрослых.
– Шутишь? – изумилась я.
– Почему же? Ты разве не знала, что если дать людям возможность удовлетворять свои страсти, так сказать, в специально организованной среде, то процент насилия в обществе резко снижается? – задумчиво изрекла она, а потом, оживившись, добавила: – Но это все ерунда. Ходят слухи, что в прошлой жизни под ее псевдонимом скрывалось несколько авторов. А когда она попала в Эдем, знаешь, что сделала?
Я нахмурилась:
– Что?
– Создала во время материализации свои сумеречные копии! – с масленым блеском в глазах сообщила подруга и, словно в подтверждение этих слов, от тонкого тела Ланы отделилось несколько теневых клонов. Миг спустя они разлетелись по бальному залу и растворились в толпе.
Я сглотнула – ничего более жуткого в жизни не видела. А девушка, криво ухмыльнувшись, отошла от перил и скрылась в полумраке балкона. Почему-то показалось, что она нас слышит.
– Надо же, как предусмотрительно, – усмехнулась я, стараясь скрыть свой испуг за иронией. – По сравнению с этим мои фантазии о крепких здоровых зубах не более чем детские шалости.
– Ну, если твоя иллюзия слетит, можешь попытаться отвлечь внимание гостей ослепительной улыбкой. Мало ли, вдруг успеешь незаметно удрать, – хмыкнула Мари, и я улыбнулась следом за ней.
Внезапно мой взгляд упал на эффектную пару, стоявшую на центральном балконе.
– А это кто? – указала кивком на мужчину лет тридцати – тридцати пяти в простом темно-синем костюме, который с царственным видом потягивал шампанское, и изящную блондинку в розовом эфириусном платье из пионов, над которой порхали бабочки.
Кажется, я видела ее спутника прежде… в той самой галерее в день попадания в Эдем.
– О, это Шон Феррен собственной персоной и Ирена Масс. Первое и шестое место в топе лучших писателей Либрума, – воодушевленно объяснила Мари, и я заинтересовалась парой.
Они казались такими нормальными по сравнению с той же Ланой или Торнтоном, что моя интуиция так и нашептывала, что где-то здесь должен быть подвох.
– Господин Феррен еще и первый бабник Пантеона. Ни одной красотки не пропускает. А Ирена одна из его бывших пассий. И пусть ее ангельский облик тебя не обманывает. Это та еще стерва. Но стерва красивая. Мужчины любят таких, – подтвердила мою догадку подруга. – Они расстались с Шоном примерно полгода назад. Видела бы ты, какой она устроила скандал! Прямо в Пантеоне! Потом извинилась, конечно, за свое поведение (кому нужны такие враги?), и они помирились. Но Ирена до сих пор лелеет надежду его вернуть. Гляди, как ластится. А у самой, между прочим, имеется ухажер. Но Шону и дела нет до ее заходов, – добавила она с каким-то едва уловимым злорадством и, отвлекшись на кого-то из гостей, отвернулась.
Я же продолжала с любопытством смотреть на первого писателя Либрума, который, опершись левой рукой о перила, с выражением надменной пресыщенности сканировал бальный зал. Ирена что-то кокетливо шептала ему на ухо, касаясь пальчиками рукава пиджака. Но он держался холодно и отстраненно и, казалось, ее просто терпел.
Внезапно наши взгляды встретились, и господин Феррен высокомерно вскинул брови. Наверное, тем самым пытаясь осадить надменную букашку, что посмела на него таращиться. Я растерялась на долю секунды, а потом, улыбнувшись, повторила сей отпугивающий маневр.
В глазах Шона вспыхнул живой интерес. И он, криво усмехнувшись, отсалютовал мне бокалом: «Браво! Достойный соперник!» Я покачала головой, иронизируя по поводу нелепости ситуации.
– О, вот об этом я и говорю, – задумчиво протянула Мари, ставшая случайной свидетельницей этих переглядок. – Горбатого могила исправит. Шон Феррен как разбивал девичьи сердца, так и разбивает… Ладно, пойдем, Кара, пока Ирена не надумала устроить тебе вендетту. – Она неодобрительно прищелкнула языком и, поманив меня, направилась куда-то вперед.
Я же снова бросила взгляд на первого писателя Либрума. Улыбнулась, пожала плечами, мол, извините, дела, и последовала за подругой.
– Ну, Кара, что скажешь по поводу местных хищников? – спросила Мари пару минут спустя.
Мне подумалось, что дедушка Фрейд нашел бы многих из них весьма занимательными, но вслух сказала другое:
– Удачно, когда профессия способствует самореализации.
Мари хмыкнула.
– Жители Эдема обожают писателей, но топ – каста привилегированных. Шикарные апартаменты, огромные зарплаты, связи в самых верхах. Стоит им лишь пальцами щелкнуть – и любой их каприз будет тотчас исполнен. Что угодно, лишь бы наши небожители не утратили вдохновения. Кто-то черпает его в машинах, кто-то в личных лабораториях, а кто-то в девушках… Нет, с такими мужчинами, как Шон Феррен, рассчитывать на что-то серьезное не приходится, – наставительно вещала она, пока я возилась с вербальными чарами. – Лучше выбрать кого-то попроще и понадежней. Кстати, гляди, вон там Даниэль со своей моделькой.
Пренебрежительный комментарий в адрес возлюбленной приятеля мне не понравился, но я не стала придавать ему значения. Заозиралась по сторонам в поисках ребят, а когда нашла, доброжелательно помахала им рукой, привлекая внимание.
Они стояли в центре небольшой компании, звездой которой была рыжеволосая Кларисса. В коротеньком платье с радужными переливами, не эфириусном, но в шаге от него, она выглядела очень стильно. Казалось, будто девчонка отправилась на бал прямо с модного показа. Даниэль, завидев нас, что-то прошептал ей на ухо, и Кларисса, нехотя попрощавшись с благодарной аудиторией, вместе со своим кавалером направилась к нам.
– Спорим, они скоро расстанутся? – тихо сказала Мари, сделав глоток шампанского.
– С чего ты взяла? – изумилась я. – У них же все замечательно.
– Не будь такой наивной, Кара. Эта девчонка вцепилась в нашего Даниэля только из-за его работы в Пантеоне. Высокий социальный статус, полезные связи, приглашения на светские рауты – хороший плацдарм, чтобы раскрутиться. Но как только Кларисса найдет себе кого-нибудь повлиятельней, то сразу же его бросит. Не исключено, что уже нашла, – многозначительно протянула она, намекая на солидных мужчин из той компании, что оказывали ей знаки внимания. – Все-таки бал иллюзий – событие года.
Я недоверчиво посмотрела на подругу.
– Перестань, Мари. Признайся, ты говоришь это потому, что расстроена из-за разлада с Томом, но на самом деле так не считаешь.
Вместо ответа она снова отпила немного из бокала, а в следующий миг сладко пропела:
– Даниэль, Кларисса, рада вас видеть!
– Привет, девчонки, – усмехнулся приятель. – Какие же вы красивые! Мари, Карина… У меня просто нет слов!
Кларисса окинула меня скептическим взглядом.
– Кто дизайнер вашего платья, Кара? – с видом эксперта в вопросах моды спросила она. – Шантарье? Луи Дорсаль?
Я широко улыбнулась и с лукавым блеском в глазах выдала:
– Картье де Гранте. Но, боюсь, вам его имя ни о чем не скажет. Это новое дарование Либрума.
Подруга хмыкнула, но замаскировала смешок приступом кашля.
– Понятно, – сухо сказала Кларисса, мгновенно утратив ко мне интерес.
Мы поболтали с Даниэлем немного о бале, поделились впечатлениями, обсудили общих знакомых. Но скоро Клариссе стало скучно, и она, надув губки, обратилась к бойфренду:
– Милый, давай потанцуем!
– Хорошо, любимая. Девчонки, мы к вам скоро вернемся, – подмигнул он, прощаясь, и растворился с подружкой в толпе.
Вскорости и Мари отправилась в центр зала под ручку с одним из своих знакомых, а у меня появилась отличная возможность подкрепить иллюзию. Я прошептала заветные слова, улыбнулась, довольная результатом, и уже было собралась двинуться к столику для фуршета, как меня окликнула Майя. В воздушном персиковом платье, расшитом изображениями райских птиц, она казалась самим воплощением грации и изящества. Рядом с ней шел Тим, и причина неестественного блеска ее карих глаз мне стала очевидна даже без восторженно-недоверчивого восклицания:
– Кара, умоляю, скажи, что это неправда!
– Это неправда, – невозмутимо отозвалась я, и подруга прикрыла ладонью рот, а приятель звучно расхохотался, мол, я же говорил.
Ну а дальше мы перешли к уже привычному обсуждению мероприятия и собравшихся в Амфитеатре гостей. Майя попала в Эдем чуть
