не стыдно, и о том, что обирают свой народ, даже не задумываются. А с экрана телевизора только слова одни. Реальная жизнь совсем другая. Скорей бы доработать — и на заслуженный отдых!
— Да я это понимаю, как никто другой, Игнатка, — поддержал его Петр, несмотря на то, что уже давно уволился из органов МВД. — Понимаю, что один ты в поле не воин, а прежнего не вернуть.
— Пойдем, Петюня, ко мне в гости, Пелагеюшка ждет. Твоих любимых пирогов с капустой и яйцом напекла.
— Счастливый ты, Игнатка. Как я радуюсь за вас за Пелагеей! А то, что я бываю временами смурной, сам знаешь, ничего не могу с собой поделать. Но ты за меня не беспокойся. Такого, как раньше, не повторится. Считай, ты меня тогда вытащил с того света. Я теперь перед тобой в ответе. Не подведу. Пойдем, а то заждалась Пелагея.
Глава 11
Трагедия в жизни Петра Красавина, произошедшая в 1992 году, была запретной темой. Игнат никогда сам не начинал разговор о том сложном жизненном периоде, который выпал на долю друга. Петр только с его помощью смог выкарабкаться из пустоты, которая разъедала его душу.
Через пять лет после трагедии Петр вернулся в Волково, потому что там погибла его семья. Он жалел, что Алену с Ванюшкой пришлось похоронить на Леонтьевском кладбище в Ярославле, где были похоронены все родственники Алёны. Поначалу ездил туда часто, с годами это становится всё труднее. Приходится иногда просить Игната прислать машину. От любой помощи, особенно материальной, Петр отказывался, но за эту благодарил Игната. И, все-таки, злоупотреблять служебной машиной друга не хотел.
Воспоминания о том, как это случилось, нередко приходили неожиданно, но в дни рождения жены и сына и в день их гибели — всегда. В такие дни старик никак не мог заснуть, поэтому целыми ночами рассматривал семейный альбом с фотографиями, разговаривая сам с собой и с Мухтаром. На столе обязательно стояла бутылка водки, строго противопоказанной по состоянию здоровья. Но не пить в эти дни Иваныч не мог. Душа просила пережить все заново. Только так можно было выплеснуть из себя боль, которая копилась и не отпускала? Игнат знал об этом, поэтому ничего ему не говорил. Просто старался в эти дни всегда быть с ним на связи, чтобы помочь, если что-то пойдет не так.
— Трудные были времена, — говорил старик Мухтарке. — Помню, как в конце восьмидесятых на рынках города, в кафе, барах и ресторанах появились рэкетиры. Как грибы после дождя. — Я тогда с ребятами активно разрабатывал эту тему. Первые группировки из спортсменов-борцов. Пойми, Мухтар, не заниматься этим я не мог…
Действительно, уже в конце 80-х и далее после распада СССР в 90-е годы обстановка в стране изменилась. Что касается Ярославля, то там шла борьба представителей местных группировок за власть. Ярославское УБОП1 использовало разборки криминальных авторитетов в личных целях, неслучайно город стали называть «красным», или «ментовским». Спортсменов-борцов объединил некий Сергей Кудряшов по прозвищу Кудряш.
— Наступил я им на ногу, Мухтар, за это и поплатился. Сам жив остался, а Алены с Ванюшкой больше нет. Мог ли я тогда стать таким, как некоторые из наших рядов? Конечно, нет! Не мог подвести отца с матерью. Они воспитывали меня честным, это был мой выбор. И скажу тебе, Мухтар, правильный выбор. Но не смог предостеречь свою семью. А вышло все так, как бандиты задумали.
В один из осенних дней 1992 года между друзьями состоялся серьезный разговор после очередного предложения Игната посодействовать другу в продвижении по службе и войти в состав межрайонного подразделения МВД по борьбе с организованной преступностью. В связи с появлением криминальных группировок еще в феврале 1988 года было создано шестое отделение МВД, преобразованное позже в ГУБОП2 МВД, и в Ярославле появилось свое УБОП.
— Ты понимаешь, Игнатка, я на своем месте, как рыба в воде ориентируюсь. К тому же не нравится мне, когда люди занимают должность по знакомству, — отказался Петр в очередной раз. — Да и мы не лыком шиты, на месте разрабатываем эту тему параллельно с УБОП, куда им без местных оперативников.
— Петюнь, но ведь там совсем другие масштабы.
— Да что мне эти масштабы, Игнат! Ты видишь, что сейчас происходит в городе. Ты там наверху — в управлении. Должен знать! А может, ты с ними заодно, скажи?
— Петр, я не царь на троне, я только пешка, и, конечно, вижу больше, чем ты. Предполагаю, что за группировкой Кудряша кто-то стоит. Но сам иногда не понимаю, не могу поверить, почему, и главное, кто. Другие времена настали, но надо их вывести на чистую воду, — тихо ответил Игнат.
— Торговцы на рынке ничего не говорят о Кудряше, боятся, — сказал Петр. — Но мне один из осведомителей намекнул. Кудряш — Кудряшов Сергей, из бывших военных, закончил Ракетно-зенитное училище. Набрал к себе в банду бывших спортсменов, проваливших соревнования, и творит, что хочет. На пустыри вывозит тех, кто дань не платит, разыгрывает с ними сцены убийства. Его даже свои называют абсолютным беспредельщиком.
— Петр, действуй осторожно, понимаешь, пока не узнаем, кто за ним, ничего не получится.
На площади Труда, бывшей Сенной, в Ярославле находился в те годы знаменитый рынок, который в народе называли «Шанхай», потому что товар туда в основном поступал с поезда «Москва-Пекин». Там можно было купить все, не только китайские пуховики, поддельные джинсы и другие вещи. Захотел газовый пистолет — пожалуйста. Нужно только знать, с кем связаться. Нужна валюта? Без проблем!
Именно там обитали наперсточники, картежники, а позднее лохотронщики, которые обманывали народ. Петр неоднократно имел дело с обманутыми людьми, жалел их. Но такова психология человека: ведется на «бесплатный сыр в мышеловке». У жуликов было поставлено все четко. Кто-то облапошивал народ, кто-то стоял на стреме. Вернуть проигранные деньги было практически невозможно. Никакой надежды на милицию не было, тем более, что некоторые сотрудники органов находились в доле с аферистами.
Группа Петра разрабатывала Кудряша со всей осторожностью, однако информация об этом не могла не дойти до лидера преступной группировки. Началось давление на Петра Красавина.
— Если бы я в тот день не вышел на
