– Давай, милая, не стесняйся, – оживился третий. – Мы только посмотрим, а трогать мы тебя не будем. Хотя у тебя есть что потрогать. Может, дашь?
Люсе стало совсем тошно. Ей даже показалось, что дрожь усилилась не из-за холода, а из-за ненависти, обиды и страха. Она вдруг четко осознала, что если продолжит в том же духе, то пока явится Талгат или, черт с ним, хоть кто-то другой из охраны, она успеет огрести на свою голову массу омерзительного унижения.
– Отстаньте, дебилы, – Люся умудрилась выдавить из себя почти дружескую улыбку, сделав вид, что не сердится. – Я тут на спор. Время выдерживаю. Замерзла, как собака, суставы не гнутся, а мне сидеть еще и сидеть.
Она уже едва контролировала челюсти, готовые пуститься от холода в понурый пляс.
– И долго еще осталось, красавица?
– Пусть вас это не интересует.
– От холода такая сердитая, или жизнь не удалась?
– Может, тебе мужика надо? – вякнул тот, что просился потрогать ее.
Люся презрительно хмыкнула, надеясь, что продрогшие мышцы ее не подведут и выражение лица получится очень красноречивым.
– Так мы тут, милая. Согреем в три приема, – зацепился за шутку товарища противный.
– Лучше коньяку принесите! – просьба как будто сама собой вырвалась из пересохшего горла.
– Вот это другой разговор! – одобрительно закивал толстый, который казался самым мирным из троих, и вытащил из нагрудного кармана джинсовой куртки початую бутылку коньяка. – Вы заказывали, мы исполнили.
Люся вцепилась в бутылку и сделала несколько изрядных глотков.
– Спасибо, – сказала она подобревшим голосом и вернула бутылку. – Теперь жить буду.
– А с Мариванной хочешь пообщаться? – настороженно спросил противный, прицеливаясь к горлышку бутылки, чтобы отпить в свою очередь.
– А у вас есть? С собой? Тут?
– Ну а чего мы пришли на улицу, на задний двор?! – подмигнул ей толстый. – Коньяк можно и там пить.
– Да не откажусь, если честно, – сдерживая радость, закивала Люся. – Мне так холодно, что думать и выбирать ситуацию или компанию я уже не могу.
– И чем это наша компания тебе не нравится? – обиделся тот, что хотел ее потрогать, он до сих пор плотоядно смотрел то на ее грудь, то на живот, то заглядывал назад, чтобы полюбоваться ягодицами.
– Да нет, – осеклась Люся. – Я не собиралась вас обидеть. Просто я так замерзла, что выбирать правильные слова уже не могу.
– Ну, тогда – еще коньяка и пыхни, – сказал толстый, отбирая у товарища бутылку и протягивая ее снова Люсе.
Похотливая свинья, как прозвала девушка того, кто нагло высказывал свои грязные намерения, уже прикуривал, отворачиваясь от ветра, «беломорину». Сладковато-терпкий запах щекотнул Люсин нос, и она тут же увидела перед собой любезно предложенную ей папиросу.
Когда трава начала действовать, скованные морозом мышцы расслабились настолько, что показалось, будто они вот-вот отслоятся от тела. На мгновение ей стало страшно, но страх тут же развеялся. В любом случае ощущение холода больше не доставляло таких мук, как несколько минут назад.
– Забористый продукт, – сообщила она свое авторитетное мнение.
Самый противный из парней вдруг подхватил ее слова и истерически захохотал, приговаривая:
– Забористый!.. Ой, я не могу… Заборис-тый. Продукт – и вдруг забористый…
Холод почему-то вернулся очень скоро. Хуже того, казалось, что в расслабленных мышцах он чувствует себя совсем вольготно. Казалось, что уже даже кости начали леденеть изнутри и вот-вот это жуткое ощущение, будто ты весь состоишь изо льда, доберется снизу до головы и до мозга.
– Дайте быстрее коньяка, а то мне п-п-ц! – потребовала Люся и снова приложилась к бутылке.
Через какое-то время она заметила, что парни рядом двигаются вразнобой, как говорится, кто лес, кто по дрова, каждый сам по себе. Они плавали в темном пространстве, светящемся, как ей казалось, изнутри желтым светом. У Люси закружилась голова, и она посмотрела под ноги. Зрение четко фиксировало то, что находилось там, куда был направлен взгляд, вокруг же все расплывалось, и тем сильнее, чем дальше располагалось от центра фокусировки.
– О-о-о! – простонала девушка. – Не слабо забрало. Что я скажу Катьке? Я же еще не придумала…
– Придумай что-нибудь забористое… – хихикнул противный.
* * *
Когда Люся делала шаг, фокус внутри окружившего ее размазанного пространства скачками перемещался вперед – туда, куда она шла. И вдруг, как будто кто-то резко переключил канал телевизора, все стало обыденным, ровным и нормальным, правда, каждый объект казался не связанным с другими, был слишком четким, самостоятельным, отдельным, в окружении других самостоятельных объектов. И не было холодно. Люся радостно и с облегчением вздохнула и обернулась. За спиной струился желтый огонь, вытекающий на улицу из открытой двери кафе.
Люся стояла перед главным входом. В своем пальто. На плече висела сумка.
– И что я тут делаю? – спросила девушка сама себя и огляделась по сторонам.
Она была на улице одна. Голову поворачивать было тяжеловато, да еще казалось, что сбоку, чуть ли не рядом, толкутся какие-то подозрительные темные силуэты, но поймать их в поле зрения никак не удавалось – они были заметны только периферийным зрением.
– Ну и фиг с вами, я вас не боюсь! – буркнула Люся и зашагала в сторону шумящей поодаль проезжей дороги. – А вот кого я действительно хочу видеть, так это Катю.
Эта мысль заставила девушку остановиться, развернуться и зашагать обратно в кафе.
К ее великому недоумению охранник перед дверью в зал преградил ей дорогу.
– Да ты сошел с ума, что ли, верзила? – возмутилась девушка. – Я сестру ищу. И, между прочим, тебе попадет за такое отношение, если я пожалуюсь. Катя меня не найдет и поднимет на рога всю твою стаю. Тебе мало не покажется!
– Ты уже искала Катю. Ее давно у нас нет, – спокойно сообщил охранник, глядя мимо девушки. – Она ушла. Иди и ты домой.
– Как это нет?! Сейчас проверим!
Люся сунула руку в карман. Потом в другой. Поставила сумку на стойку гардероба и перерыла ее сверху донизу.
– Где мой телефон?! – в ужасе спросила она у кого-то незримого, но не получив от него ответа, повернулась к охраннику: – Где мой телефон?!
– И телефон ты уже искала. Минут пять назад. Иди домой.
– Да ты понимаешь, идиот, что случится, если я не найду мой телефон?
– Нет. Не знаю, и знать не хочу. Мне за это не платят.
– Пусти меня немедленно! Он, наверное, лежит там, где мы сидели.
– Его там нет. Ты уже искала.
– Вызывай полицию! Я буду писать заявление о пропаже телефона.
