тоже тонкие – это же жемчужины, да? У рыб же должны быть жемчужины? Или это у моллюсков? И ногти мудрёные какие-то, каких не бывает у девчонок с боевого, и у девчонок с их района не бывает тоже.
И она сидела рядом, и не дёргалась, а потом вообще взяла и затолкала руки Медведю под свитер. Ну, если это не приглашение, то он не знает ничего о приглашениях.
Правда, ему всё равно было не по себе. Он думал – ну, пообжиматься в коридоре, А дальше – как пойдёт. Но рыба взяла его за руку и целеустремлённо потащила наружу.
И вот теперь они поднимаются на третий этаж, она ладонью отпирает дверь комнаты и выпускает десяток серебристых шариков, становится светло. А комнате такой бардак, что мать Медведя рехнулась бы, случись такое дома. Вещи лежат везде – одежда, тетради, книги, какие-то артефакты кучкой на столе, флаконы стеклянные, свиток в трубке рядом. И ракушки – на столе, на стенах вокруг окна, вокруг двери, и коврик на полу тоже весь из себя на морскую тему. А на стене постер с картинкой из мультика про русалочку. На коврике валяются кружевные трусы.
Рыба глянула на него своими невозможными глазами цвета моря. То есть, моря-то Медведь не видел в жизни ни разу, но подумал, что этот цвет так называется. А она облизнула губы и хрипло сказала:
- Ты… ты можешь уйти, если хочешь.
Чего? Это она сейчас ему что сказала-то вообще? Что он может свалить? А с чего это? Чего тащились-то тогда?
- Почему уйти? – спросил он.
- Ну мало ли, вдруг тебе религия запрещает трахать рыб. Или там родители не разрешают.
Родители-то как раз и не сказали бы ничего доброго, факт. Но… у него есть шанс попробовать рыбу, а он, как лох последний, его проимеет? Да ладно!
- Ты вообще умная, но говоришь иногда, как дура, - сказал он и поцеловал рыбу.
Куда там поцеловал, только коснулся. Больше не успел, потому что они как-то хитро сцепились и повалились на её разобранную кровать, как были – не разрывая поцелуя. Вся сила куда-то делась, утекла в тот поцелуй, на мгновение Медведь испугался, но потом вдруг внезапно получил всё обратно, да ещё и с довеском, и эта сила подняла его и потащила, и он словно качался в огромных волнах, а тело его то и дело в разных местах прошивало магическими разрядами. Ни разу, ни на какой тренировке простые прикосновения не давали такой отдачи, ни с одной девчонкой обычные движения так не отзывались во всём теле, да как бы не в воздухе вокруг.
В какой-то момент ему показалось, что волосы её – не блондинистые, а зелёные, и на лице чешуя, и под пальцами тоже… но ему уже было всё равно. Даже если у него в руках окажется её чешуйчатый хвост, он его тоже потрогает. И обнимет. И подёргает легонько за плавник. И обхватит ногами и руками. И ещё что-нибудь сделает. Наверное.
* * *
Финнея вовсе не была абсолютно уверена, что ей нужно брать Медведя в оборот и тащить его к себе. Но теперь уже поздно, вот он, здесь, в её комнате, озирается, видит её хаос вокруг, наверное, удивляется – Джемма говорила, что парни-боевики организованные и вещей не разбрасывают. Правда, когда к Лои в гости закатывался Флинн, ему было плевать с самой высокой подводной скалы на порядок в комнате, они там ржали, как ненормальные, и не только ржали, стены ходили ходуном от того, что они творили. А Мизуки просилась ночевать к Грейс, а поутру вытряхивала их из комнаты на пары и устраивала им выволочку – очень тихо и вежливо, но оба винились и просили прощения. И на следующие несколько ночей эти ненормальные уходили куролесить в квартиру Флинна.
В общем, ей было совершенно не важно, что там Медведь думает про порядок в её комнате. А важно, останется он или уйдёт. У неё даже губы пересохли от волнения, но она спросила… и получила ответ. Положительный ответ. Вот и славно.
А потом они поцеловались – совсем чуть-чуть, легонечко – но обоих как штормовой волной шарахнуло, и грозовым разрядом, и она даже и не знала, чем ещё. И силы у него – немеряно, может даже больше, чем у неё, и он с такой готовностью делился, как никто и никогда. Она тоже не жадничала, потому что зачем тогда всё это? Отдать, взять, ещё раз отдать, и ещё сто тысяч раз.
Падать в водоворот – и взлетать с волной наверх, нырять до самого дна – и вновь подниматься с подводным течением. А если поутру кто-нибудь снаружи скажет, что они тут всем мешали и что-то сломали или испортили – ну так и за ней не заржавеет, потом эти люди или нелюди будут очень долго осушать воду из своей комнаты. Наверное.
12. Крутая рыба
Медведь проснулся… не дома.
Он в начале вообще не въехал – куда его занесло. Потому что спал, как убитый. И ещё потому, что очень редко ночевал не дома, почти никогда не случалось. И вот вдруг.
Он пошевелился и потёр глаза. Рядом жмурилась рыба. То есть девчонка Финнея. И вообще это её комната в общаге. Они вчера сюда пришли, и…
Может того, примерещилось? Он, вчера, с рыбой? Да почти до утра? Это вообще как? Но если вот прямо совсем честно, он не прочь повторить.
Потрогать ещё эти невероятно длинные волосы. Чуть-чуть коснуться нежной кожи, а потом – сильнее, мощнее, даже сжать… Она тоже держалась за него будь здоров, и пару засосов ему поставила, огонь-девчонка. Ничего, регенерирует.
И ещё она почти сразу сказала, что можно не предохраняться. Потому что она не человек, и стопудово ничего не будет. И он поверил, а чего не поверить?
Медведю случалось переспать с девчонками-магами. На первом курсе, на посвящении его приметили две четверокурсницы, и взяли в оборот прямо там, а он что, только рад был. И потом ещё на рождественском балу в прошлом году, там тоже была одна, менталистка с третьего. Правда, потом даже здоровались не всегда, ну и хрен с ними.
А тут вышло что-то совсем другое, охренительное. И… что теперь?
- Привет, - проговорил он, вышло почему-то хрипло. – Финнея.
- Привет, - улыбнулась она, - Антуан.
- Не зови меня так, не надо, -
