калибра.
— Помните, ребята, цельтесь в самого адмирала Уриу, да что бы без промаха у меня! — напутствовал капитан. — В адмиральских адъютантов или вестовых не стреляйте, толку с этого мало, один перевод снарядов.
Матросы посмеивались, старательно скрывая мандраж, все же в настоящих боях участвовать им пока не доводилось. Хотя, а кто мог похвастаться подобным опытом? Сам капитан старательно показывал уверенность, тщательно скрывая под маской безмятежности обуревающие его чувства.
По заповедям Суворова простой русский солдат был непобедим, если относиться к нему не как к скотине, а как к человеку и всячески поддерживать. Именно на таком фундаменте он и строил свою службу и сейчас настал момент наконец-то проверить на практики все эти теории.
Между тем подготовка к бою завершилась — к орудиям подали боеприпасы, задраили водонепроницаемые перегородки, достали шланги для тушения пожаров. Офицеры ежесекундно поднимали бинокли и напряженно вглядывались вперед. На совещании, которое состоялась накануне вечером, они единогласно поддержали решение о навязывании японцам неожиданного боя.
— Заприте Рулета в каюте, — приказал Харитонов и младший судовой врач Зазнобин мигом исполнил приказ. В подготовке перед сражением капитан совершенно позабыл о собаке.
Крейсер казался живым, он рвался в бой, разрезая волну форштевнем и неуклонно набирая ход. Гул пламени в трубах напоминал дыхание свирепого зверя. Кочегары, судя по всему, шуровали у топок, как черти, о чем свидетельствовали вырывающиеся из труб и видные в утреннем сумраке огненные искры.
Храбров занял место в боевой рубке, надежно защищенной броней и оборудованной узкими амбразурами для визуального наблюдения. Он не особо верил в разную мистику, несмотря на свою вторую жизнь в этом времени, но в тот момент, приложив руку к надежной броне верного крейсера, ему показалось, что тот впервые ожил. Ожил перед своим первым настоящим боем, тем самым событием, ради которого и был рожден. Крейсер мелко дрожал, и дрожь эта передалась капитану, вселяя яростный азарт и желание поскорее показать самураям, что напрасно они развязали нынешнюю войну. Заодно пропал мандраж — все же он впервые участвовал в настоящем бою и вел за собой доверившихся ему тысячу живых душ. Ответственность и неуверенность давили последние двое суток, а сейчас неожиданно исчезли. Жребий брошен, Рубикон перейден, теперь нет места сомнениям!
— Не посрамим же чести и славы русского оружия! — Храбров повысил голос, поднеся к губам мегафон. Рубка и матросы на ближайших постах откликнулись одобрительным гулом. Он специально говорил «высоким штилем», зная, что слова запомнят и будут впоследствии пересказывать. — Вперед, с нами Бог!
Налётову предложили пройти в более безопасное место, но тот отказался, добавив, что будет вместе со всеми и разделит общую судьбу. Смелое высказывание вызвало всеобщее одобрение, а капитан позволил инженеру остаться.
— На норд-осте чужие корабли, вашвысокородие, — в тот же момент бодро доложил сигнальщик. — Шесть или семь единиц и миноносцы.
— На дальномере! — резко выкрикнул старший артиллерийский офицер.
Храбров поднял бинокль. Скоро солнце должно было показаться на горизонте прямо по курсу, а неприятель сосредоточился позади небольшого островка Индольми. Похоже, японцы выставили свою эскадру на внешнем рейде, перекрыв все подходы в гавань. Силуэты кораблей сливались в одну общую массу, но он не мог похвастаться идеальным зрением, у сигнальщика же оно было лучшим на всем корабле.
— Сорок два кабельтовых!
— Уверенно различаю «Чиоду», «Наниву» и «Такачихо», — доложил Харитонов. — Последний — концевой в японском строю, ближе всего к нам.
— Пристрелочный! — приказал Храбров.
Ствол 76-мм орудия полыхнул пламенем, выбрасывая снаряд.
— Недолет! — отрапортовал сигнальщик, но Храбров и сам видел взметнувшийся неподалеку от неприятельского крейсера небольшой водяной столб. В голове помимо воли начали всплывать цифры, связанные с «Такачихо»: бронепалубный крейсер II класса спустили на воду в 1885 г., водоизмещение ближе к четырем тысяч тонн, из вооружения главную угрозу несут два 260-мм орудия и шесть 152-мм. Крейсер устаревший, малоподвижный и слабо бронированный, в бою один на один «Наследник» выглядел значительно предпочтительнее, но мощный главный калибр в любом случае внушал соответствующее отношение, да и не будет «Такачихо» драться один на один.
— Пристрелочный! — вновь потребовал капитан.
— Перелет!
— Дистанция тридцать восемь кабельтовых!
Третий выстрел ударил в трубу японского крейсера и по «Наследнику» прокатилась волна радости.
— Наводись на корму «Такачихо». Огонь из всех орудий! — последовал общий приказ. Только сейчас японцы поняли, что проспали всё на свете. Уверенные в собственной безопасности и неодолимой силе флота они банально не предприняли никаких защитных мер на случай неожиданного нападения. На кораблях с испугом продрали глаза, сыграли тревогу, принялись спешно расклепывать якоря, разводить пары и заряжать оружия, а на подобное требовалось время.
Левый борт русского крейсера окрасился огненными вспышками. Завывающие в воздухе снаряды полетели в сторону неприятеля. Две главные башни выстрелили с секундным запозданием, обе пушки промахнулись, но зато 152-мм и 76-мм орудия отстрелялись хорошо.
— Вижу попадания, — быстро докладывал Бахирев. Голос лейтенанта звенел от восторга. — Одно, два!
Несмотря на многочисленные водные всплески, начавший подниматься с кормы японского крейсера черный дым подтвердил слова старшего артиллериста. Храбров многое не успел сделать в новой жизни, но то, что в нынешней войне у русских снарядов стояли слишком тугие взрыватели конструкции Бринка, помнил прекрасно. У японцев они были иной модели и взрывались очень легко, чуть ли не при контакте об воду. Нашим же требовалась толстая и твердая преграда, чтобы сработать. Иной раз снаряд мог пробить трубу, фальшборт и взорваться уже после того, как прошил вражеское судно.
Подобное не касалось главного калибра «Наследника», снаряды для него были так же закуплены в Англии, но остальные пушки крейсера и всех прочих судов Тихоокеанской эскадры имели данный конструктивный недостаток. Капитан приложил немало сил, дабы поменять ситуацию. Для этого ему пришлось привлечь Макарова, Вирениуса, Григоровича, Эссена и еще ряд небезразличных капитанов и с невероятным трудом организовать общие испытания, на которых проблема все же стала ясной и для Адмиралтейства.
А еще в РИФе ранее не хватало фугасов, в отличие от флотов всех других стран мира. Непонятно, о чем вообще думали в Адмиралтействе, допуская подобный факт?
По итогам испытаний председатель Морского технического комитета вице-адмирал Дубасов разрешил переход на трубки Барановского вместо Бринка.
Замену взрывателей, хоть и не на всех снарядах, а также укомплектование кораблей дополнительными фугасами Храбров считал одним из бесспорных своих достижений. Подобное действительно было очень важно.
— Пли по готовности!
Орудия принялись работать с различной интенсивностью, меньший калибр обладал большей скорострельностью. Палубу окутало легким светло-зеленым облаком бездымного пороха. Запахло эфиром.
Японцы явно не ожидали атаки с моря и оказались к нему не готовы. Только сейчас они наконец-то открыли ответный огонь. Их начиненные шимозой снаряды по большей части вспарывали воду
