Если же вы решитесь продолжить чтение, несмотря на наличие в нашей повести столь порочного протагониста, то знайте — дальше будет еще хуже.
Мистер Мун покинул заведение миссис Мопсли, осторожно прикрыл дверь и огляделся по сторонам. Ошибочно полагая, будто за ним никто не следит, он пробрался в конец переулка и свернул налево, на Гудж-стрит, намереваясь оттуда пойти домой. Улица пустовала. Вокруг царила неестественная тишина, и шаги иллюзиониста громким эхом отдавались среди полуразрушенных домов. Однако не успел он пройти и нескольких ярдов, как ночное безмолвие нарушил сухой осторожный кашель. Мистер Мун испуганно оглянулся и увидел стоявшего рядом человека.
Новый персонаж имел довольно опрятный вид, не мог похвастаться ростом и, судя по всему, очень нервничал. Пенсне в золотой оправе балансировало на самом кончике носа. Кожа его отличалась необычайной бледностью, под стать совершенно белым волосам.
Мун помрачнел. Он узнал его и кивнул с ледяной вежливостью.
— Мистер Скимпол.
Альбинос почтительно склонил голову. Несмотря на несколько карикатурную внешность, в нем было что-то угрожающее. Его окружала почти осязаемая аура опасности.
— Я не заметил вас,— произнес мистер Мун.
— Меня вообще редко замечают.
— И как давно вы следите за мной? Скимпол пропустил вопрос мимо ушей.
— Передайте мое почтение миссис Мопсли.
— Что вам надо?
Скимпол бесстрастно уставился на него. Нижние половинки глаз альбиноса сквозь стекла пенсне выглядели причудливо раздутыми.
— Мне нужна ваша помощь.
Громко фыркнув в ответ, Эдвард двинулся было прочь.
— Постойте...— Скимпол поспешил за ним.
— Я уже дал ответ. И он не изменится.
— Существует заговор против города. И он уже приведен в действие. Вы необходимы Директорату. Вы необходимы своей стране!
— Найдите другого актера.
— Что-то происходит. Разве вы не чувствуете? Грядет какой-то великий кризис!
Мистер Мун замер посреди улицы и повернулся к своему преследователю.
— Это игра вашего воображения, мистер Скимпол. Вы переели перед сном сыра.
— Я мог бы заставить вас,— заметил альбинос с подозрительным спокойствием,— мистер Грей.
Эдвард промолчал.
Бледное лицо Скимпола скривилось в подобии усмешки.
—Вы поможете мне.
Мистер Мун ответил подчеркнуто вежливой улыбкой.
— Даже у меня есть совесть. Вам придется приставить к моей голове револьвер, прежде чем я соглашусь с вами сотрудничать.
Он зашагал прочь. Скимпол подождал, пока тот исчезнет из виду.
— Возможно, и так,— тихо произнес он. Затем, уже тверже, добавил: — Возможно, и до этого дойдет.
Следующий день не задался с самого утра. Мартышка, которую иллюзионист два последних года использовал в представлениях, вдруг захворала, и ветеринар прописал ей покой на неопределенно долгое время. В качестве замены зверинец прислал буйное непослушное животное, без малейшего намека на талант предшественницы. На просьбу исполнить прыжок она принималась что-то лепетать по-обезьяньи, а когда требовалось продемонстрировать стиль и помпезность, она вяло вылезала на сцену, словно приговоренный к смерти, идущий к последнему ужину.
Следует только догадываться, до какой степени мистеру Муну по окончании представления не терпелось спуститься к себе в подвальные апартаменты. Сомнамбулист, напротив, решил чуть дольше задержаться наверху, пытаясь лестью добиться от строптивой мартышки хоть чего-то, похожего на игру.
Спейт, как всегда, беспокойно дремал на ступенях, а миссис Гроссмит, едва заслышав шаги иллюзиониста, поспешила ему навстречу.
— Вас ждут, мистер Мун. Я сказала, что уже поздно, но он настаивал.
— Кто это? — Эдвард понизил голос до шепота.— Альбинос?
Кто-то невидимый разразился громогласным хохотом.
Ворвавшись на кухню, хозяин театра увидел громоздкую фигуру, расположившуюся прямо в его любимом кресле.
— Альбинос? — Посетитель снова рассмеялся.— Право слово, Эдвард, ваши друзья с каждым разом все страннее!
— А-а, это вы, инспектор.— Мистер Мун позволил себе улыбнуться.
Мерривезер встал и сердечно пожал руку иллюзиониста.
— Рад вас видеть. Хотелось бы, чтобы при более приятных обстоятельствах...
Дождавшись, когда миссис Гроссмит тихонько удалится к себе, Эдвард достал бутылку виски, пару стаканов, сел напротив гостя и налил каждому по щедрой порции.
— Как я понимаю, ваше появление связано с работой?
— Боюсь, что да. Мои извинения за столь поздний визит, но я в полном тупике.
— Вы хотите сказать, что у вас есть для меня дело?
— Вы заголовки газет читали?
— Дело Хонимена? Я следил за вашими плачевными успехами с немалым разочарованием, инспектор. Я-то надеялся, что вы усвоили кое-что из моих методов.
— Мы сделали что могли. Но поверьте моему слову, это самое странное дело из всех, какими я занимался. Я за всю жизнь не встречал ничего более загадочного!
Мистер Мун поднял бровь.
— А разве не все ваши дела были такими?
— Это — особенное,— махнул рукой Мерривезер.— В нем что-то таинственное, жуткое, причудливое. Мистика какая-то. Потому, как вы поняли, я и подумал о вас.
— Звучит весьма и весьма обнадеживающе...
Мерривезер снова рассмеялся — грубо и резко.
— Миссис Гроссмит сказала мне, вы скучаете. Понимаете, по закону меня тут не должно быть. Мои коллеги этого бы точно не одобрили. Они думают, что у меня на ваш счет id6e fixe. Но все же после того дела в Клэпхеме...
Иллюзионист поморщился.
— В общем, они уже не так склонны закрывать на это глаза.
ПРИВЕТ ИНСПЕКТОР
Мерривезер всегда ощущал какую-то неловкость в присутствии великана, и с приходом Сомнамбулиста его природная веселость тут же поостыла.
Ассистент опустился за стол, сорвал галстук и налил себе молока. Едва он успел поднести стакан к губам, как Эдвард вдруг вскочил и повернулся к детективу.
— Что же,— нетерпеливо произнес он,— я хочу посмотреть, где это произошло.
Часом позже все трое стояли в верхнем этаже башни, где покойный Сирил Хонимен совершил свой последний — и весьма позорный — выход на «бис». В окно, куда он выпал, еще не вставили стекла, и в помещении царил пронизывающий холод. Кроме того, воздух наполнял смрад разложения. Столик со сгнившей едой служил ему источником. То, что предназначалось для роскошного пира, теперь распространяло зловоние.
