зелёными глазами, потом чуть сузила их, как будто бросая мне вызов. Я съёжился, глядя вниз на ноги.
— Я не лгу, Фрэнки.
— Всё в порядке, — успокоила она. — Тебе не нужно бояться.
Казалось, будто я вдруг оказался в крошечной, тёмной комнате.
— Я… Слушай, я не думаю, что смогу проводить тебя домой. — Выпалил, делая шаг назад. — Я забыл, что мне нужно кое-что…
— Риск, я собираюсь рассказать мистеру Джонсу, что, по моему мнению, с тобой происходит.
Я почувствовал, как у меня отвалилась челюсть от удивления и гнева. Она хотела привлечь к разговору школьного психолога.
— О чём, чёрт возьми, ты говоришь? — Сказал я ошеломлённый. — Со мной ничего не происходит.
— Происходит, — надавила она. — Ты приходишь в школу с большим количеством синяков и травм, чем у кого-либо из моих знакомых. Сначала я решила, что ты неуклюжий, но никто не бывает таким неуклюжим. Не обижай меня. Я не дура, нет такой сковородки, которая оставила бы на твоём лице такие синяки и отёки.
Я перевёл взгляд и уставился на девчонку, которую знал с момента поступления в школу, но никогда не знал по-настоящему. Поверить не мог, что она смогла увидеть это сквозь завесу лжи, в которой не сомневались даже мои лучшие друзья. Вдруг накатила паника. Она ведь сказала, что собирается рассказать мистеру Джонсу. Он был, наверное, самым милым человеком на Земле, ученики обращались к нему, когда им нужна была помощь.
— Фрэнки, — я вытер лоб, — послушай…
— Не ври мне и я ничего не скажу.
Поверить не мог, что она так со мной разговаривала, ведь мы никогда раньше не общались. Понимала ли она, что входит в моё личное пространство?
— Ты прям жаждешь этого, да? — Я нахмурился. — Тебе не терпится просто пойти и рассказать это дерьмо людям.
— Какое дерьмо?
— Рассказать, что надо мной издеваются!
— Я этого не говорила. — Она приподняла бровь. — Я сказала, что собираюсь рассказать мистеру Джонсу, что, по моему мнению, с тобой происходит. Ты произнёс слово «издевательство», не я.
Она сбивала с толку.
— Стоп. Остановись. — Я нахмурился. — Мы оба знаем что ты имела ввиду.
— Хорошо, ответь мне. Над тобой издеваются?
У меня защемило сердце от того, насколько прямолинейным был её вопрос.
— Я… Я… Ничего такого! — лгу я. — Это жутко с твоей стороны, думать, что ты знаешь меня, когда ты, блин, не знаешь. Я думал, ты крутая, но ты сумасшедшая девчонка, которая…
— Ты меня не обижаешь. — Она прервала меня, сложив руки на плоской груди. — Ты нападаешь, потому что напуган и расстроен, я понимаю это.
— В чем проблема? — огрызнулся я. — Почему ты ведёшь себя как взрослая? Тебе же не больше тринадцати!
— Вообще-то мне двенадцать, на следующей неделе будет тринадцать. Но неужели только из-за этого, я должна игнорировать то, что находится прямо передо мной? — заявила она. — Не могу просто притворяться, что не вижу, как тебе больно, Риск.
— Почему нет? — крикнул ей. — Почему, черт возьми, нет? Никто другой не видит, что они со мной делают. Почему ты видишь? Почему тебя это вообще волнует?
— Потому что я не бессердечная, придурок. Вот почему!
Поверить не мог, что она назвала меня придурком, не верил, что это вообще происходит со мной. Задыхаясь от волнения, я попятился назад и вдруг понял, что сейчас подтвердил её подозрения. В голове пронеслось, как она все рассказывает мистеру Джонсу, потом приезжает полиция и забирает меня. Это и побудило меня сказать то, что я так долго хранил в себе.
— Пожалуйста, не говори, — взмолился я. — Они заберут меня, если ты это сделаешь. Я больше не смогу ходить здесь в школу, видеть Мэя и Хейса каждый день, даже тебя. Пожалуйста, Фрэнки. Не говори.
Её губы приоткрылись, и печаль за меня наполнила сияющие зелёные глаза Фрэнки.
— Но они причиняют тебе боль, Риск. Ты всегда такой побитый приходишь в школу. Меня убивает видеть тебя таким. Они твои приёмные родители и должны заботиться о тебе, а не причинять боль.
— Они не причиняют мне боль всё время, — заверил её. — Оуэн делает это только когда зол, Фрида просто кричит. Она даёт мне подзатыльник, когда выходит из себя. Ничего более.
— Риск. — Глаза Фрэнки наполнились слезами. — Одного шлепка достаточно, чтобы стало плохо.
— Пожалуйста, — взмолился я. — Не говори. Я не хочу уезжать из Саутволда. Умоляю.
Фрэнки не ответила.
— Через несколько лет мне исполнится восемнадцать, тогда я стану совершеннолетним и выйду из системы, — бессвязно бормотал я. — Мне нужно продержаться ещё несколько лет, а потом я уйду и никогда не оглянусь.
— Обещаешь?
— Обещаю, Фрэнки.
— И пообещай, что сделаешь всё, чтобы не злить своего приёмного отца.
— Обещаю.
— Вот и хорошо. — Она потёрла глаза. — Я никому не скажу. Ненавижу, что ты просишь меня об этом. По идее, я не должна тебя слушать, но не хочу причинять боль, поэтому никому ничего не скажу.
Я почувствовал такое облегчение, что из глаз потекли слёзы. Фрэнки удивила меня, когда встала на цыпочки и обняла меня. Она сжала так крепко, что у меня чуть не перехватило дыхание. Волна эмоций, которых я никогда раньше не испытывал, обрушилась на моё сердце. Сколько себя помню, я был обузой, нелюбимым, изгоем, а эта крошечная девчонка одним разговором и маленьким объятием заставила меня почувствовать себя нужным.
— Теперь мы друзья и это значит, что я позабочусь о тебе, хорошо? — пробормотала она мне в грудь. — Обещаю — позабочусь. Ты можешь приходить ко мне домой в любое время, когда захочешь убежать от них.
— О-окей.
— Обещай, что мы будем делать все вместе и заботиться друг о друге.
— Даю слово, Фрэнки.
Когда я обнял её в ответ, это показалось правильным. Будто обрёл того, кто любил меня таким, какой я есть и принимал всё, что с этим связано. У меня была уверенность, что мы станем хорошими друзьями. Потому что найти такого человека, как Фрэнки, который видел бы меня таким какой я есть и при этом хотел защитить — было редкостью. Она была редкостью. Думаю, что начал влюбляться в её в тот день. Она помогла меня почувствовать, что я не был сломленным, бездомным ребёнком, который не мог найти семью.
Когда был с ней, я был нужным и понимал, что она никогда не прогонит меня, как это делали все остальные.
Я просто знал это.
Глава 3
Риск
Наши дни…
Дом.
C тех пор, как девять лет назад уехал в Штаты за своей мечтой я много раз возвращался в Великобританию, изъездил её
