цветов. Штаны могли быть синими, а пиджак белым. А уж что творилось у него на голове, было трудно вообразить. Он, в отличие от брата, носил длинные волосы и делал с ними все, что вздумается. От кучи косичек вперемешку с дредами до абсолютно прямых эльфийских длинных прядей. А один раз он пришел в мелкую кудряшку, волосы стояли дыбом и напоминали шарик. Он пожал плечами и сказал, что это просто неудачный эксперимент. Я не поверила своим ушам, когда узнала, что Габби собирается стать юристом и старательно изучает законодательство.
Но было у братьев и кое-что общее. А именно страсть к авантюрам и опасным приключениям. Однажды они решили залезть на городскую колокольню и спрыгнуть оттуда с самодельными крыльями за спиной. Они, видите ли, нашли этот рисунок у великого Леонардини. Хорошо, что их поймали раньше. Потом было купание в канале в разгар зимы в самодельных костюмах, обмазанных каким-то составом, изобретенным Себом. Состав не сработал, зато сработала простуда и полиция, которая их вылавливала. И так было регулярно. Но сейчас они выросли, и кажется, остепенились. Но это утверждала их мама, эмакум Альма. А вот мэтр, ругаясь почем свет стоит, постоянно оплачивал какие-то штрафы. И ворчал, что эти мальчишки никогда не угомонятся.
Вначале нашего знакомства, состоявшегося буквально на следующий день после моего поселения в доме у метра, они оба даже пытались за мной ухаживать. Но вскоре поняв бесполезность этого занятия, перешли на дружеские отношения. Не могла я серьезно их воспринимать, особенно после рассказов эмакум Альмы про их детство и проделки. Да и по возрасту они были младше. Младше той меня, что исчезла из другого мира. И я относилась к ним, как к младшим непутевым братцам. Оба восприняли это совершенно спокойно. У обоих не было отбоя от поклонниц. Они были молоды, красивы и богаты. Учились на престижных факультетах и были очень завидной партией для любой горожанки. Болтун Габби даже хвастался, что ухаживал и за аристократкой, сестрой его сокурсника. Но скорее всего это была очередная бравада.
И вот теперь эти двое подбивают меня поучаствовать в их очередной авантюре. Хотя, звучит все совсем не плохо. Они зовут меня на экскурсию в один из городов. А конкретно в Гесснт. И вроде бы все безобидно, но меня все это жутко настораживает.
— Соглашайся, Клари. В конце концов, что может случиться? Просто съездим и посмотрим город. А завтра вернемся. Никто не узнает. А ты увидишь знаменитый собор и другой город, — вновь начал уговаривать Себ.
— Клари, даже если мы что-то и затеем, что тебе не понравится, то ты всегда сможешь уйти. Мы тебе даже обратный билет купим. Ты сядешь в поезд и будешь дома? Решайся. Когда еще выпадет такой шанс? Когда обоих твоих сторожевых пёсиков не будет в городе? — Габби явно решил поддерживать брата до конца.
— Ладно. Я поеду. Но вы должны пообещать, что, если мне что-то не нравится, вы разворачиваетесь, все бросаете и идете со мной на вокзал. — Кажется, я произнесла это очень решительно.
— Я обещаю, Клари. Если ты так настаиваешь, мы немедленно уедем, как только ты скажешь, — опять заговорил Себ.
И вот я уже сижу в магическом вагоне поезда, несущем меня в один из древнейших городов мира, в Гесснт. Город старый и самое примечательное там — это его собор святого Баввона, а в соборе — алтарь братьев ван Эйров.
Поезд, в котором мы ехали, отличался от привычного мне тем, что здесь было гораздо больше свободного места и намного меньше посадочных мест. Кресла широкие и удобные. Вагона-ресторана не было. Зато курсировали официанты, готовые принести по первому требованию всё, кроме алкоголя.
Мы с комфортом заняли три кресла, и к нашим услугам был еще и почти антикварный стол на массивных ножках. На нем-то мне братья, перебивая друг друга и стали рассказывать, зачем мы, собственно, туда едем. Вот не зря у меня было плохое предчувствие. Эти малолетние варвары решили осквернить собор. Разрушить его и совершить акт вандализма. И все потому, что им в голову пришла очередная гениальная идея.
С религией в этом мире все обстояло несколько иначе, чем у нас. Не было религиозной раздробленности. Христиане не делились, как у нас, на целые группы учений. Православие, католицизм, протестантизм, фрацисканизм, Доэфесские церкви и еще много чего. Религия имела лишь одно направление.
Здесь был, почитаем Бог Отец, Господь Всемогущий. А также Мать Заступница. И почти в каждой области был свой наиболее почитаемый святой.
— Клари, створка алтаря до сих пор не найдена. И вот мы-то ее и найдем, — уверенно заявил Себ.
— Кстати. Я вот припоминаю, что в моем мире эта створка тоже была похищена, только вот, к сожалению, подробностей, я не помню. И почему именно мы можем найти такую ценность?
— Может это потому, что мы умные, сообразительные и целеустремленные? А я еще и очень красивый. — При этих словах Габби откинул с лица на этот раз фиолетовую прядь волос.
— Не спорю, это все замечательно, но я уверена, в полиции немало умных и сообразительных. Насчет красивых я не уверена. Но, по-моему, для полиции это и не нужно.
— Мы расскажем тебе свой план, и ты точно согласишься. — Улыбка у Габби полна такого самодовольства, что просто зубы ломит.
— Ладно. Что с вами делать, давай свои неопровержимые доводы, — согласилась я. Ведь и в самом деле интересно.
— Створки похитили примерно три года назад. Плюс-минус пару месяцев. Несмотря на все усилия, преступники так и не были найдены. И тогда епископ объявил награду в триста золотых за любую информацию по кражам створок, — начал монотонно бубнить Себ, и был тут же перебит братом.
— И, как обычно, была куча никому ненужной и зачастую ложной информации, которую полиция, разумеется, пропустила мимо ушей.
— Но не вы с братом?
— Но не мы. Ты схватываешь на лету. Так вот полиция считает, что воры, а их было много, по их мнению, проникли в собор с помощью отмычки. Вынули две боковые створки алтаря и дальше, пройдя через весь собор, вышли из него на площади, и, сев в автомобиль, уехали в неизвестном направлении, — это снова основательный Себ.
— А вы думаете, что все было не так?
— Правильно мыслишь. Все было не так. Преступник был один. Выводы полиции о том, что преступников было много основываются на том, что извлечение створок, их вынимание из алтаря, требует усилия двоих. Мы с братом провели исследование и доказали, что это легко сделает и один человек.
