исключительно жестами и старались не проводить много времени в городах. Все красивые и завораживающие места четырех миров по счастливой случайности находились в удалении. Нет, не так. Те места, которые нравились нам с Персефоной, были удалены от людей.
Она любила природу точно так же, как и я в детстве. Вместе с Персефоной я заново открыл прелесть закатов, проливных дождей, пения сверчков, ночного купания под луной и многих других вещей. Персефона оказалась равнодушна к архитектуре и изобретениям человечества. Сначала я старался показать ей как можно больше знаменитых строений Царства, сеть колесниц в Яви и даже предложил тайком пробраться в самый большой и пышный Храм Жрецов во всех четырех мирах – он находился в родном мне Мидгарде. Но в какой-то момент я заметил, что Персефона откровенно скучает, посещая эти места. Недолго думая, я прямо спросил ее об этом.
– Прости, – виновато пробормотала она. – Я вижу, что ты любишь все это, но мне больше понравилась сеть водопадов на драккаре Ньёрда. Может, получится вернуться туда еще раз.
– Моя глупая Персефона, – пожурил ее я. – Тебе нужно было сразу сказать, что именно тебе нравится больше всего.
– Больше всего мне нравится быть с тобой, – она распахнула глаза и театрально захлопала ресницами.
Я захохотал. Эта девочка знала толк в лести. К слову, с Персефоной я хохотал неприлично много. Я столько не смеялся за все триста с лишним лет своей прошлой жизни. И именно это меня подвело. Смех и радость окрыляют тебя, делая неосторожным. Я потерял счет не только дням и месяцам. Купаясь в этом счастье, я не заметил, как пролетели годы.
И пришел в себя я слишком поздно, дорого заплатив за беспечность.
8
860 год эпохи Каменных драккаров
Все это время, пока мы скрывались, будучи на виду, я, отправляясь на очередной доклад к Верховному, оставлял Персефону ждать меня неподалеку. Всегда снимал комнату на постоялом дворе, брал запас кристаллов, которые по какой-то причине от Персефоны прятал, и отправлялся на встречу с повелителем. Не знаю, почему смолчал об этих прозрачных сверкающих камнях, которыми плакали сущности, ведь я рассказал ей почти всё, стыдиться было нечего. Но именно про кристаллы сказать не мог, просто не поворачивался язык.
В этот раз все было так же, как и обычно, и это казалось мне потом самым обидным. Беда часто случается без предупреждения, не бьет тревожным набатом интуиции, не кричит о себе таинственными знаками. Она просто приходит. Ты не готов, но она уже на пороге, и эту гостью мало интересует, что она всегда нежеланная.
Мы были в Новом Царстве, остановились на небольшой улочке вдали от Дворца Фараона. В этот раз повелитель ждал меня там. Я буднично поцеловал Персефону в колючую макушку, пока она сонно ворочалась в кровати.
– Я вернусь так быстро, что ты не успеешь проснуться, – сказал я.
– И мы отправимся в красивое место, которое ты прежде мне не показывал? – сонно пробормотала она.
– Обещаю, – прошептал я ей.
Мы никогда не были в регионе Артемиды до этого. Я хотел показать ей лес, в котором она появилась на свет, и хижину ее матери. Ветхое строение укрепили, я позаботился об этом. За хижиной ухаживали по моему наставлению. Я решил, что настало время нам с Персефоной обрести что-то, что могло называться домом. Куда мы могли бы возвращаться из долгих путешествий.
Что меня подвело? То, что к Дворцу Фараона я явился, практически насвистывая веселую песенку, и не успел принять скорбный вид человека, совершившего убийство? Или все было спланировано повелителем заранее? Но вместо приветствия я услышал слова, наполненные тихим гневом:
– Как поживает Персефона, Маттеус?
Я споткнулся на половине шага. Мнил себя прекрасным притворщиком с идеальной легендой и маскировкой. Не допускал, что правда известна богу уже какое-то время, но он мог, точно как и я, играть свою роль. Меня будто бы сунули в ледяную купель Мидгарда прямиком после знойной духоты пустыни Нового Царства. Живот свело, и от страха затошнило.
– Чт… что? – неправдоподобно выдавил я, глупо перебирая кристаллы в кармане. Все мысли покинули меня, голова стала совершенно пустой.
– Я спрашиваю, как поживает твоя подруга? – вкрадчиво спросил Верховный. И то, что он не повышал голоса, пугало меня сильнее, чем громы и молнии, которые я не раз наблюдал в его исполнении. – Столько времени прошло, а ты нас никак не познакомишь. Нехорошо…
– Э… я… – мне хотелось ударить самого себя. Думай, идиот!
Но думать не получалось. Я покрылся испариной, потом меня бросило в холодный пот. Такого сценария в моей голове никогда не возникало, и сейчас я хотел спросить себя почему. Почему, Маттеус, ты не подумал о таком исходе событий? Мнил себя слишком хитрым, слишком умным? Кого ты пытался обмануть? Раскрыть ваш обман было только делом времени для Верховного Бога.
– Ты молчишь, – пробормотал он, и я увидел на его лице искреннее участие. – Случилось то, чего я всегда опасался, мой мальчик!
– Что? – глупо спросил я.
Разве сейчас не последует неминуемая расплата в виде мучительной смерти? Почему повелитель говорит со мной, как с тяжелобольным?
– Сущность, – пробормотал бог. – Она проникла в твою голову и поработила тебя.
– Нет, повелитель! – наконец в голове все встало на место и я смог взять себя в руки. Я смогу объяснить ему. – Мы в чем-то ошиблись. Она обычный человек. Не представляет опасности ни для миров, ни для окружающих!
Я говорил от всего сердца, стараясь убедить Верховного. Ведь я провел рядом с Персефоной столько лет.
– Обычный человек, говоришь… – протянул бог, словно задумавшись. Я понадеялся, что беседа принимает благоприятный оборот, когда он спросил: – А как же ее слезы, которые обращаются кристаллами?
– Возможно… – судорожно искал я ответ, – возможно, это ничего не значит. Всего лишь странная особенность.
– А как же быть с ее снами? – вдруг спросил Верховный.
– Снами? – эхом повторил я. Сны… Она говорила, что видела меня во сне, но я совсем позабыл об этом. И вспомнил только сейчас.
– Значит, ты в курсе про сны, – печально проговорил повелитель. – А знаешь ли ты, для чего она постоянно тянет тебя в путешествия, Маттеус?
Я нахмурился. Разве это не я предлагал ей ехать куда-то раз за разом? Да, Персефона хотела увидеть новые места, но я не мог припомнить, насколько настойчиво она просила меня показать ей те или иные закутки миров.
– Знаешь ли ты, что она ищет кое-кого? – вкрадчиво продолжил бог.
– Кое-кого? – сипло спросил я.
– И когда она его
