class="p1">Я прочел три слова огня и бросил в миску сожженную деревянную руну-оберег Брайана. Добавил туда несколько щепоток травы, извлеченной из мешочка, что всегда носил с собой.
— А теперь, простите, надо добавить мочи оборотня.
С пустой кружкой я вылез из-за стола, повернулся спиной. Кустов поблизости все равно не наблюдалось.
— Руари! — на лице Брайана отразилось отвращение, когда я сел обратно и добавил определенное количество капель из кружки в миску.
— Соль… — я посмотрел на столе.
Соли, разумеется, не было. Меня легко тронули за плечо. Я повернулся к девочке. Она мне протягивала атласный мешочек.
— Это нюхательная, но должна сгодиться.
— Спасибо.
Я порвал зубами мешочек — возиться с бантиками и узелками времени не было. Заодно надышался так, что в висках пульс сорвался на галоп, а от выпитого «Джеймсона» не осталось и следа. Затем я перемешал все ложкой и прочел еще одно короткое заклинание. На дне миски теперь лежал серо-пепельный песок.
— Ты где научился колдовать? — спросил Брайан.
— Нигде. Это магия «трех слов», известная всем магическим существам. Что, в книжках про это ничего не было написано? Ах, ну да, зачем обращать внимание на то, что пренебрежительно названо «низшей магией»?
Набрав полные горсти песка, я обошел наш стол, заключая его в охранный круг. Кругом выписанную фигуру, правда, можно было назвать лишь с натяжкой.
— Я теперь тебе руки не подам, — хмыкнул Брайан, посмотрев, как я отряхиваю ладони о брюки.
— Ты мне еще десять раз спасибо скажешь и столько же раз пожмешь.
— Да что происходит-то?
Но тут заговорил некромант.
— Добро пожаловать, дорогие гости, на Праздник пляшущих костей! Занимайте свои места. Уже через несколько минут здесь будут мертвые и предложат вам свой танец.
— Кстати, о танцах, — заметил Брайан. — Джил сказала, что будет танцевать с тобой.
— Кто?
— Джил Салливан, — Брайан кивнул за мою спину.
Я в изумлении обернулся к девочке.
— Ты единственный, кто не боится моего отца. С другими не выйдет.
— Да неужели? А если я не хочу?
Я увидел сверкнувшие в ее глазах слезы и вспомнил про незавидную судьбу детей некроманта.
— Не надо давить на жалость, — тихо прорычал я, склонившись к ней. — Я знаю, что будет с неудачниками после этих танцев. И ты знаешь.
— А если я тебе помогу? — прошептала она.
— Это как?
Она растерянно дернула плечами.
— Скажи, ведь у твоего отца есть другое имя? — Я покрутил у нее перед лицом жуком на зубочистке.
— Я отвечу только после танца. И, если ты хочешь попробовать спасти остальных, нам надо быть первыми.
— Руари, о чем она говорит? — Брайан тряс меня за плечо.
В этот миг воздух задрожал от звуков волынки, ударил барабан, да так, что больно отдалось в груди, а резкие звуки скрипки вызвали целую армию мурашек, совершивших марш-бросок у меня по спине к загривку. Я зажал уши руками, как и остальная наша компания.
У «Павшего воина» из всполохов огня возникли призрачные фигуры, через миг обретшие плоть, если это можно было назвать плотью. Три музыканта-мертвеца. От их одежды остались сгнившие лохмотья. С обнажившихся ребер свешивалось нечто крайне неаппетитного вида. На черепах кожа почти отсутствовала, обнажилась желтая кость. Лишь глаза казались нетронутыми тленом — остекленевшие, неподвижные, горящие болотным огнем. Пальцы мертвых крутили кипин, ударяя в козлиную кожу баурана, играли на чантере, зажимали струны скрипки на грифе, резко водили смычком. Музыка лилась такая, словно каждая третья и пятая нота из шести пропадали.
Снова разгорелись всполохи. Все новые и новые мертвые появлялись на поляне, окружая менгир и музыкантов плотным кольцом.
— Кто будет первым? — провозгласил некромант.
— Отец…
Мы не успели заметить, как из-за стола ушла Джил.
— Ты? — брови Салливана сошлись на переносице. — Не вижу желающего с тобой плясать, Джил.
Она повернулась в нашу сторону.
— Она хорошая, — шепнул мне Брайан.
— Ага, но я тоже помирать не хочу.
Я наткнулся на ее отчаянный взгляд. И, проклиная свою совесть, поплелся к ней.
— Руари? — удивился некромант. — Честное слово, в нашу первую встречу ты мне показался весьма разумным парнем.
— Луна, знаете ли, иногда плохо на мозги влияет.
Я вздрогнул, когда мою руку взяла Джил и сдавила мне пальцы.
— Спасибо! — прошептала она.
— Да пока не за что.
Перед нами расступились мертвые, пропуская в центр своего кольца. Джил запрыгнула на менгир. Я забрался следом. Тьма ощущалась где-то совсем рядом. Замершая, ждущая своего часа.
— Итак, какой вы выбираете танец? — спросил Салливан.
Я пожал плечами.
— Да без разницы. Я же завсегдатай пабов, так что знаю их все.
Джил сбросила свой плащ, оказавшись в коротком зеленом платье. На ногах ее я только сейчас заметил танцевальные ботинки. Я скинул пиджак, оставшись в рубашке почти в тон ее наряду. Джил тоже это заметила. И я впервые увидел ее улыбку.
— Когда будет пропуск, нельзя касаться камня, — прошептала она торопливо, когда я взял ее руки в свои. — «Павший воин» в этот миг будет окрашиваться кровью. Если танец будет удачным, на подошвах у нас не останется следов.
Она на миг закрыла глаза и выдохнула.
Застучал о козлиную кожу кипин, задавая ритм дабл-джиги. Ботинки рванули следом, такт в такт ударяя о поверхность менгира. Мертвые вместе с нами начали движение. И вот провал в ритме, ботинки стремительно отталкиваются от камня, окрашивающегося кровью, уносят нас вверх в высоком затяжном прыжке.
И снова восстановленный ритм баурана, к которому присоединилась волынка. И снова провал и высокий прыжок. Я представлял вместо крови под ногами раскаленные угли — это мотивировало не ошибиться куда сильнее.
Следом за волынкой заиграла скрипка, импровизируя, задавая свою партию, сбивая. Снова провал в мелодии.
Я крепко сжимал ладони Джил и вдруг понял, что она полагается на меня, чувствует именно по мне, когда нужно совершить очередной прыжок. Я смотрел на ее лицо, в ее внимательные глаза, и впервые обратил внимание на ее запах — теплый, нежный, каким бывает нагретый солнцем ветер, с терпким привкусом вереска.
Тьма вдруг отступила куда-то далеко, словно рядом с нами никого не было, а только открытый простор пустошей. И этот странный танец вдруг превратился из жестокого испытания в безобидную игру, подарил удивительную легкость и беззаботность внутри и стал доставлять удовольствие.
Музыка неожиданно кончилась. Мы стояли на менгире, учащенно дыша и улыбаясь друг другу. Не выпуская ладони Джил, я наклонился к ней и поцеловал в щеку, тронутую румянцем.
— Подошвы покажите! — ледяной, безжизненный голос некроманта вернул нас в действительность.
Джил, зардевшись, показывала отцу ботинки. На мои он даже не взглянул — посмотрел на меня
