какой-то буллинг, что ее травят, что надо что-то делать, а я вот понять не могу, да моя мать не знала, где школа находится! Все сама! И дралась, и вопросы решала, никогда никаких родителей в школу не вызывали, чтобы меня забрать. А на эту помои вылили, а она стоит, сопли жует. Да мне бы отец шкуру спустил, если бы я потерпела такое отношение к себе!
Вера раньше училась в другой школе и там было все совсем не так, но тогда они жили с дедушкой и бабушкой, и мама ходила нервная и выговаривала отцу:
— Сколько можно тут жить! Я уже согласна уйти жить на съем, только бы недовольное лицо твоей мамочки не видеть!
Что отвечал отец, Вера не помнила, может и ничего не отвечал, но в прошлом году они наконец-то переехали. И Веру мама сразу же перевела в эту школу. Они ходили относить документы вместе, а потом шли обе веселые, мечтали, как Вера будет отлично тут учиться. Не отлично учиться оказалось невозможно, потому что эта школа была одна из лучших в городе. Но вот как оно все обернулось… Вера уже в шестом классе, начались серьезные предметы и выяснилось, что она «не тянет». Вот совершенно никак. Школа то хорошая, но и требования высокие. Вера до ночи сидит над домашними заданиями, а у одноклассников — репетиторы. Но мама считала, что это глупость:
— Ну какие репетиторы в шестом классе?! — возмущенно говорит она отцу, — если мы сейчас начнем за все платить, то она никогда не научится, только и будет ждать, что мы все решим, все устроим. Да, мне наняли репетитора по математике, но в выпускном классе, подготовиться к экзамену, и я, поверь, каждую родительскую копейку отработала — сдала на «пять»!
Вера не слышала, что отвечал на это отец, может и молчал.
Больше всего Вера любила читать, и, если бы можно было, она бы вообще не выходила из своей комнаты, и читала бы, читала. Подружки ее все остались в старой школе и прежнем дворе, а тут дом большой, во дворе никто не гуляет кроме малышей с мамами, а в школе, понятно, у Веры подруг нет и не предвидится. Мама не сильно радовалась Вериному увлечению, говорила, что она в ее возрасте уже мальчиками интересовалась, а не читала, как старая бабка.
Года два назад, когда они еще жили у родителей отца, был случай: пропала девочка из Вериной прежней школы. Вера ее толком не знала, потому что училась тогда в четвертом классе, а та девочка в восьмом. Помнила только, что у нее были длинные черные блестящие волосы и ровная прямая челка до глаз. Мама тогда совершенно не так говорила, наоборот, пугала теми же самыми мальчиками, и даже отправляла деда встречать Веру после школы, хотя до дома было идти два квартала. Но со временем история с девушкой забылась, а потом вообще сказали, что она из дома убежала, потому что она такая. Вот какая такая, это Вера не поняла, но все успокоились и стали ходить домой сами, как прежде, но Вера попросила дедушку всё равно встречать ее, потому что была трусиха.
Росла Вера медленно. Глядя на неё нынешнюю, и не скажешь, что ей двенадцать, десять, не больше. В её новом классе девочки все были как взрослые, носили лифчики, обсуждали мальчиков, а Вера завязывала черной резинкой куцый хвостик на волосах и боялась пауков. Понятно, что это не добавляло ей популярности.
— Веруня, никого не слушай, — говорила ей бабушка, когда Вера тайком от мамы бегала к ней в гости, — успеешь еще вырасти, не спеши сильно. Эх, знаешь, как время то бежит. Оглянуться не успеешь, а уже все и закончилось.
Вера пила чай, ела рассыпчатое, густо посыпанное сахаром печенье, смотрела на бабушкино морщинистое лицо, ее руки с покалеченными артритом пальцами и даже представить не могла, как это так, что время может закончится.
— Ладно, беги уже, заждались тебя подружки! — говорила бабушка, и Вера бежала со всех ног во двор.
Глава 3. Никто. Сейчас
Дядя Коля вернулся в дом, когда солнце начало припекать. Сел к столу, отдышался. Жена его что-то готовила, ходила туда-сюда от стола к плите, не обращая на него внимания. Дядя Коля вроде бы как сам себе начал рассказывать:
— Прухин Виталька машину свою из гаража выгнал, чинит. Я подошел посмотреть, сгнила уж вся.
— Ну так то же еще его отца, понятно, что сгнила. На машине ездить надо, — ответила жена, и дяде Коле этого стало достаточно, чтобы тут же продолжить:
— Но вот смотрю на него, рукастый он, вот бы отец за него порадовался…
Жена резко остановилась и, упершись руками в бока, сказала:
— Вот не начинай только, а!
В свое время она стала инициатором отъезда всех их детей в столицу. «Делать тут нечего», — говорила она как заведенная вначале их старшей, Алле, а потом уже Алла помогла младшим брату и сестре туда перебраться. Все устроены, все довольны, у всех семьи, сюда приезжают раз в год, и дядя Коля понять не мог, чем же жена недовольна. Вот хоть бы сын их младший, Колька, тут остался, но нет, и он уже там обосновался. Пробовал скандалить, так жена сказала ему, что теперь ее точно ничего не держит и тут же соберет сумки и уедет к детям.
— Да я что, просто к слову пришлось, — сказал примирительно.
Жена фыркнула и продолжила заниматься делами.
— Жаль, что жизнь свою не устроил, — продолжил дядя Коля о Прухине, — мог бы как отец, жениться, да и жить душа в душу…
Жена обернулась и спросила удивленно:
— Коля, ты что сегодня, консультант в рубрике «Отношения»? Успокойся уже. Не все там так просто у них в семье было, уж поверь мне, — и, помолчав, вроде как решая, достоин ли ее муж знать всю правду о соседях, сказала, — между прочим, твой Антон Прухин жене изменял.
— Да ладно!
— Вот тебе и ладно, — подогретая недоверием собственного супруга, сказала жена, — я сама, своими собственными глазами видела, как он в дом девок водил, когда его жена на работе была. Так что давай, хватит идеализировать их семейку.
Дядя Коля с недоверием покачал головой:
— Не может этого быть.
— Да ты что, мне не веришь?! Вот в это окно видала, как девка какая-то по их саду бежала, а Прухин за ней.
— Голые?!!!
— Почему голые? Вот ты старый извращенец! Нет, одетые. Поссорились, наверное. Она бежала, он за ней,
