участия.
Молчун
Фургон трясся на ухабах, а Володя прокручивал в голове прошедшую перестрелку. Он целился в ноги, но парень в последний момент рухнул и поймал вторую пулю животом. Плохая рана. Случится чудо, если выживет. Они положили его посреди дороги, надеясь, что кто-нибудь остановится и поможет. Мысли прервал крик банкира, который неожиданно вышел из ступора:
– Вы, мелкие гандоны, быстро отпустили меня! Плесень! Вас закроют всех! Это я обещаю! Босяки безродные! Я Синицын! Вам ясно?
Молчун резко встал и треснул ему в нос. Размахнулся и добавил правой под дых. Толкнул уже согнувшегося, сбивая на землю, и три раза сильно ударил ботинком по рёбрам, вымещая всю свою классовую ненависть на этом человеке.
– Хорош! Он нам ещё нужен. – остановил Бык.
«Распределение ресурсов в мире несправедливо» – любил повторять его друг. Володя понимал это. И всегда сдерживался. Но ненависть всё – равно жила в нём. Бессмысленно отрицать. По отношению к другу он давно уже её поборол – у всех свои недостатки, и этот был у Быка. Но остальные – с детства сытые, обеспеченные, избалованные. Не знающие, что такое нужда. Для которых всё всегда спец и по особому заказу. Тыкающие тебе этим постоянно. Они злили. И Синицын был одним из таких.
Сейчас Молчун был богатым человеком. Относительно. Но отсутствие денег в прошлом явно сказалось на судьбе.
2007 год
Он бежал по парку в спортивном костюме и с плеером в ушах. Делал вес перед предстоящим чемпионатом России. После разговора с Лёхой вся тема про то, как заработать, заглохла. А он нуждался в деньгах довольно сильно. Гораздо сильнее, чем двое его друзей. В прошлом году попасть в сборную России опять не удалось, и бокс тоже денег не приносил, хотя Вовчик давно уже был мастером спорта. Это последний год, когда можно попытаться – дальше выпускные и армия. Откосить не было ни возможности, ни желания.
Будучи студентом, Молчун зарабатывал, как мог – работал и на складе, и грузчиком, и даже курьером какое – то время. Учёба не позволяла устроиться на полноценную работу, и приходилось работать там, где есть гибкий график. Работа такая, понятное дело, деньги приносила скудные.
А сейчас Молчун думал, как будет в армии, если в этом году со сборной опять не получится. Ему светил осенний призыв. Наверное, если со сборной пролетит – нужно проситься в какую-нибудь боевую часть – хоть время не зря потратит. А там видно будет. Отслужившим открыт путь и в силовые структуры.
После пробежки он вернулся в общагу и принял душ. Как всегда, при сгонке веса, на обед – варёная курица. Молчун как раз стоял на кухне и готовил её, когда к нему подошла Светка – соседка по этажу:
– Володя, привет! Что ты тут готовишь?
– Курицу.
– Здоровое питание и всё такое?
– Типа того.
– Ты чего в субботу к нам не зашёл? У Катьки день рождения был, она тебя приглашала.
– Я хотел забежать, только из-за работы не получилось…
– Всегда ты так. Работа, тренировка, к экзаменам готовлюсь… вечно занятой.
– Так получилось просто…
– Да ладно, хватит отмазы лепить. Я давно хотела тебя спросить – что это за чел, который тебя иногда на мерсе подвозит сюда? Я его пару раз в клубах видела… Откуда ты его знаешь?
– Друг просто. В одном дворе живём, тренируемся вместе.
– Так он тоже боксёр? Слушай, а можешь меня как-нибудь с ним познакомить?
– Как-нибудь познакомлю.
– Только честно…
– Да честно. Вообще не проблема. Он каждый день с кем-нибудь знакомится типа тебя.
– В – смысле, «типа меня»? Я кто, по – твоему?
– В – смысле, с девчонками. А ты что подумала?
– Неважно. Понятно всё…
Она развернулась и ушла. «Очередная клуша повелась на деньги Коляна… сколько их уже было?» Конечно, Володя завидовал ему. Только сделать ничего не мог. Да и кто виноват в том, что один рождается в семье обычных работяг, а другой – в семье миллионеров? Как будто в лотерею выигрывает. Что ему теперь, не пользоваться всем этим? Колян – друг надёжный, хоть и из золотой молодёжи. Его, во-всяком случае, ни разу не подводил. А за добро добром платят, поэтому зависть свою нужно засунуть куда подальше, а там, глядишь, что-нибудь изменится.
Молчун с улыбкой вспомнил, как недавно Шмель сцепился в словестной перепалке с одним мажором. У того парня возникли вопросы, что двое таких нищебродов делают у Быка на даче, среди приличных людей? Чуть не дошло до драки, но в разговор вмешался сам Бык:
– Ответь – ка мне, Владик, а ты что здесь делаешь тогда?
– Не понял…
– Чего ты не понял? До моего уровня ты явно не дотягиваешь. На чём приехал? Сраная Бэха трёшка. Двадцать тысяч баксов всего. Вон у меня нормальный Мерс за полтос. Чё, тебе родители не могли нормальную тачку купить? Хотя откуда? Кто они у тебя там? Обувью занимаются? Ну – ну…
– Колян, раз такой базар, я сейчас соберу вещи и уеду…
– Поторопись, пока тебе Шмель свой коронный в печень не прописал!
Владик убежал. В наступившей тишине раздался голос Молчуна:
– Зря ты ему так про машину сказал. Повесится ещё… Весь вечер только и про неё говорит, а ты так сразу – сраная и всё…
– Повесится? Это ради бога. Только не у меня дома.
Бык
Молчун держал его, а Шмель тщательно приматывал к креслу. Лев Иванович Синицын. Не очень известная, но очень влиятельная фигура в финансовом мире.
«Ребята, наверное, не очень понимают, кого похитили. Почему они мне помогают? Могли ведь просто закрыть глаза… Володя мог прикинуться больным, чтобы не стрелять самому, или просто ждать, пока его не застрелит кто – то ещё. Один мёртвый друг лучше, чем все трое. Или они ещё надеются, что смогут сбежать?»
Сначала Бык тоже надеялся, что это какая – то ошибка, и всё удастся решить разговором. Но, чем больше он думал, тем больше понимал – ошибки нет. Маховик закрутился, и вряд ли кто – то сейчас его остановит. Быку было не по себе. В этой драке опять настала их очередь бить.
Он знал из личного опыта: насилие – не развесные карамельки. Ровно не отсыпать.
Плоскогубцы лежали рядом.
«Было бы здорово не пускать их в ход».
2007 год
Проводы решили сделать за неделю до их ухода в армию. Естественно, уезжали только двое – Шмель и Молчун. Его отец был категорически против службы, да
