на нее компромата.
Это, конечно, все хорошо, но только в том случае… если батя действительно не в курсе содеянного. Может статься так, что меня ночью хотели убить с его подачи.
Тогда какого хрена он объявил поиски? Мог бы сразу начать трясти меня на предмет пропажи родственников…
Или просто для отвода глаз вся эта мышиная возня?
В любом случае, что бы ни случилось, сор из дома отец выносить не станет. Если и найдут тела, то обвинят кого-то другого. Например, род Ворошиловых с которыми у нас терки: чем не повод для объявления войны? Родовая месть — дело святое. А улики… улики подбросят, были бы тела.
Меня же попробуют прикопать под шумок, да так, чтобы выставить врагов рода в качестве убийц, еще и «контрибуцию» в итоге затребуют.
Ладно, пофиг, самому бы из этого дерьма вылезти… и не просто так, а с профитом.
— Какой-то ты через чур радостный? Даже подозрительно, — прищурилась Мария.
— Да просто настроение хорошее. День рождения, как-никак!
— Вот, батюшки! А я со всей этой беготней чуть не забыла! — всплеснула руками женщина, — Погоди-ка, Власушка, есть у меня для тебя подарок.
Кормилица запустила руку в карман передника и начала судорожно там рыться.
— Мария, да не надо мне ничего.
— А ну-ка, цыц! Твоего мнения не спрашивали. Бери, пока дают!
Женщина протянула мне меленький круглый камушек на серебряной цепочке.
— Аурит? — вскинул брови, — Откуда?
— Не важно. Теперь амулет твой. Защиты на пару атак хватит, потом заряжать нужно.
Покачал головой и обнял пожилую женщину.
— Спасибо, Мария. Буду беречь, как зеницу ока.
— Ну все, пошли отсюда, я сейчас Матвея кликну, пусть своих работяг подгонит, да рамы новые справит.
— М-да, не плохо бы.
Сейчас хоть и лето, но с открытыми настежь окнами ночевать как-то не хочется…
И не потому, что кровососущие сучки так и норовят попить халявной кровушки, а потому, что кто-нибудь может закинуть магическую бомбу и взорвать комнату вместе с моей тушкой или же пробраться и попробовать отравить во сне.
Хе-х, занятно…
Дом гудел как разворошенный улей. Все бегали, что-то кричали, переспрашивали.
Именно такой реакции я и ожидал на свои действия. Меня попросту игнорировали как ненужный и незначительный элемент огромной махины. Уберешь такой… и ничего не изменится.
Я же только ходил, наблюдал за заполошными родственниками и тихонько улыбался.
— Угу-угу, побегайте, постирайте пятки, а я посмотрю к чему это приведет.
В итоге, день прошел относительно спокойно. Я был рад, что обо мне никто не вспомнил. Без подарков обойдусь. Нормального ничего ждать от родственников не приходится, а дерьмо — мне самому не нужно.
Уже поздно вечером в комнату постучал слуга и передал, что отец вновь ждет меня в своем кабинете.
Посмотрим, что он скажет в этот раз.
Стоило оказаться на месте, как на меня пахнуло чистой силой. Я даже согнулся от неожиданности и упал на колени. Захотелось сразу выпрямиться и вдарить в ответ, да так, чтобы потом неповадно было меня с ног сбивать. Еле сдержался, лишь зыркнул исподлобья.
Ню-ню, батя, аукнутся кошке мышкины слезки. Усы-то повыдергиваю, когда придет время.
— Где ночью шлялся, паршивец! — рявкнул глава рода, да так, что у меня волосы на голове встали дыбом.
— Спал, где мне еще быть?
— Врет! Все врет! — раздалось из-за угла, а в следующий момент тени расступились, являя моему взору разгневанную Карину, — Это он убил нашего мальчика и всех остальных!
— Но-но-но, что вы себе позволяете? Обвинять меня голословно не стоит. Если имеются какие-то доказательства, то предъявите сначала.
— Хватит! Карина, не говори глупости. Мальчишка ни на что не способен. Не хочешь же ты сказать, что он мог быть причастен к исчезновению Алексея и сыновей.
— Да! — взвизгнула женщина, указывая на меня пальцем.
Вот ведь, ведьма.
— Не говори, ерунды.
— Это он, он, он! — вновь заверещала мачеха.
Упс, кажется у нее истерика. Никогда не видел всегда собранную и расчетливую Карину в таком состоянии.
— Успокойся, — рявкнул отец и выбросил небольшое количество маны, мгновенно формируя из него сонное заклинание.
— Дура. Раскудахталась, как курица безмозглая! — поморщился глава рода, а мачеха тут же замолкла и обмякла, сползая на пол и сворачиваясь в комок, как побитая собака.
Мне даже стало ее жалко, но я отбросил прочь ненужные чувства. Это только сейчас она выглядит безобидно, а как только придет в себя, попробует отомстить всеми возможными способами.
Отец покачал головой и звякнул в колокольчик.
Тут же за дверью послышались шаги, и в кабинет вошел Прохор — камердинер отца.
— Унеси в опочивальню. Пусть проспится.
— Как скажете, барин.
Как только Прошка с мачехой на руках исчезли в темноте коридора, старший Потемкин повернулся в мою сторону:
— Теперь с тобой. Садись, — указал он на стул.
Ну ладно, почему бы и нет? Как говорится: в ногах правды нет.
Плюхнулся на задницу в ожидании дальнейшего разговора, но в ответ ни услышал ни слова, только легкое шуршание бумаг долетело до моих ушей.
Отец достал стопку документов и пододвинул в мою сторону.
— Подписывай, — не терпящим возражения голосом произнес он.
— Ага, разбежался, — усмехнулся в ответ, — Делать мне больше нечего.
Я даже не шелохнулся под грозным взглядом главы рода.
Пусть попробует заставить. Ну-у, не пытать ведь он меня будет, в самом-то деле?
Стоило об этом подумать, как на меня обрушился чудовищный пресс, буквально пришпиливая к столу как бабочку к картонке.
— Больно, однако.
— Будет еще больнее, если не сделаешь так, как я скажу.
А батя-то рассвирепел.
— Не сделаю, — произнес упрямо.
Вот еще, буду я кому-то свое раздавать. Маменька небось не одобрит, раз не померла. Где бы ее черти не носили. наверняка скоро объявится. Не просто же так она мне наследство оставила, зуб даю, что с какой-то определенной целью.
Ладно, это все лирика, а пока нужно как-то противостоять отцу.
Глава рода силен. Я пока на равных с ним не выдержу. Эх, надо было давно приступить к укреплению и расширению источника, а не заниматься глупостями и расхаживать по особняку.
Пришлось в срочном порядке направлять собранную со слепков душ ману в кости и мышцы, наплевав на все остальное, так как почувствовал очень характерный треск.
Еще немного и мой позвоночник развалился бы на множество мелких
