— Да… погиб. — Улыбка мгновенно исчезла с лица академика, по его морщинистым щекам потекли слезы, и генералу даже стало его немного жаль.
— Извините мою бестактность, — проговорил он.
— Вы не виноваты в его смерти. — Он смахнул слезы рукой, тяжело вздохнул и повернулся к собеседнику: — Что вам хотелось бы услышать от меня?
— Что имел в виду профессор Самохвалов, когда говорил в своем предсмертном послании о наименьшем вреде?
— Думаю… Нет, уверен, что весь смысл его слов заключен в этом ключе. — Академик показал на пластиковую карту. — Без этого ключа активизировать систему практически невозможно.
— А теоретически?
— Теоретически? Теоретически возможно все, — бросил он с некоторой злостью, его глаза смотрели довольно холодно. — Но для этого нужны такие мозги, как у Валеры. И даже если предположить, хотя это маловероятно, что у этих преступников есть человек с такими же мозгами, как у моего ученика, то и ему, чтобы найти решение этой задачи, нужны месяцы упорного труда. Вам ясно, молодой человек? Месяцы.
— Вполне. Спасибо вам, Михаил Львович, за столь исчерпывающий анализ ситуации!
Расставшись с академиком, Богомолов немного воспрянул духом, надеясь, что удастся задержать преступницу прежде, чем она покинет Москву. Однако шли дни, а сведений о ней не было; она словно в воду канула.
Богомолов вновь начал нервничать и не находил себе места. Не мог ни спать, ни есть, опасаясь, что у преступников действительно найдется сильный компьютерщик, который сумеет вскрыть программу, и в любой момент эта чудовищной силы бомба может дать о себе знать в любом районе Москвы.
Были подняты на ноги огромные силы внутренних войск, спецподразделений и некоторые армейские части. Чтобы не сеять панику среди населения, да и среди военнослужащих, во всех средствах массовой информации было опубликовано сообщение, что из близлежащей к Москве военной части сбежали военнослужащие, вооруженные автоматическим оружием, среди сбежавших есть женщина. Что они якобы успели переодеться в гражданскую одежду. Власти города убедительно просили сообщать о всех подозрительных лицах, а владельцев машин не подсаживать к себе случайных попутчиков.
Эти несколько дней всю Москву трясло, словно в лихорадке, пока наконец от дагестанских органов милиции не пришла информация о том, что женщина на полученной из Москвы фотографии опознана. Она чеченка, ее действительно зовут Лилиана, однако фамилию она носит не Талбеева, а Зилаутдинова. На территории Дагестана ею совершено несколько преступлений, за которые она объявлена в республиканский розыск.
Для более успешных действий по обнаружению Зилаутдиновой руководством республики в Москву направлен один из самых опытных работников — старший следователь прокуратуры Дагестана Валерий Салманов.
За все время следствия это была первая ниточка, которая тянулась к преступнице-убийце, и Богомолов с нетерпением ждал прибытия дагестанского следователя. Не прошло и суток после полученного сообщения, как он уже входил в кабинет генерала. Информация, которую он доставил, едва не повергла в шок хозяина кабинета: Лилиана Зилаутдинова оказалась любовницей Мушмакаева.
Услышав об этом, Богомолов едва не проговорился о группе Савелия. За этой Лилианой действительно тянулся довольно внушительный шлейф преступлений: убийство, грабежи, нанесение тяжких телесных повреждений. Она даже принимала участие в налетах боевиков Мушмакаева на мирных жителей.
Не вдаваясь в излишние детали о сути работы профессора Самохвалова, Богомолов посвятил Салманова в подробности жестокой расправы кровожадной Лилианы над профессором, его сыном и своим сообщником. После чего дагестанскому следователю был выделен педантичный и дотошный капитан Андреев из управления Богомолова, с которым они и удалились для разработки совместных действий по поимке чеченки-убийцы.
Оставшись один, Богомолов сразу же углубился в чтение документов, принесенных Салмановым. Спустя полчаса Константин Иванович почувствовал, что его интуиция не подвела и, скорее всего, Зилаутдинова действовала по заданию самого Мушмакаева. А если это так, то искать эту даму в Москве или ее окрестностях уже не было никакого смысла: скорее всего, она или на подъезде к Чечне, или уже повидалась со своим любовничком. И в том, и в другом случае необходимо как можно скорее связаться с Савелием.
Конечно, звонок может оказаться опасным для Савелия, если рядом с ним находятся не только члены его группы, но и враги, которых может насторожить наличие у него спутникового телефона. Однако ситуация была настолько серьезной, что Богомолов решил рискнуть. Чтобы максимально уменьшить риск, он позвонил ближе к полуночи. К счастью, ответил сам Савелий.
— Это междугородная? — На всякий случай генерал решил предоставить Савелию самому решать, разговаривать или нет.
— Приветствую вас, мой дорогой «крестный», все в порядке, можно говорить, — с огромным трудом сдерживая радость, ответил ему Савелий, но тут же осекся, почувствовав некое напряжение в голосе генерала. — Что-то случилось?
— Рад тебя слышать, — продолжал Богомолов, — как дела?
Савелий понял, что группа Воронова пока еще не добралась до Москвы.
— Все нормально, дорогой «крестный»! — как можно бодрее ответил он. — Приедет родственник, и все вам подробно расскажет. Вы как себя чувствуете?
— Значит, с родственником вы расстались?
— Расстались, поделив все «имущество» пополам, по крайней мере то, что от него осталось. Уверяю, скучать вам не придется.
— Ясно, — с грустью вздохнул Богомолов, прекрасно поняв, что без потерь в группе Савелия не обошлось. — Когда навестишь родные пенаты?
— Как закончу все дела, так и приеду. Скоро не обещаю, пару-тройку недель придется вам поскучать… Но мне кажется, что и вы хотите что-то мне рассказать, или я ошибаюсь?
— Ты всегда отличался сообразительностью, «крестник»! — Богомолов сделал паузу, пытаясь найти слова, которые смог бы понять только Савелий. — На днях поехал я в гости к своему приятелю, да не застал его, он вместе с сыном уже уехал по путевке, причем в тот самый санаторий, куда уехала твоя знакомая Наташа со своим братом. Все бы ничего, да путевку им достала близкая подруга нашего общего знакомого, к которому ты сейчас отправился. Когда я приехал, жена моего приятеля была в растерянности: та дама, что достала путевку, по ошибке, наверное, взяла чемоданчик моего приятеля, который ему очень и очень дорог. Мы звонили ей, а ее нет. Прямо и не знаю, как успокоить жену моего приятеля… — Богомолов импровизировал и, конечно же, понимал, что напоминание о любимом человеке, в смерти которого Савелий винит себя, вряд ли гуманно, но слово не воробей…
Напоминание о Наташе и ее братишке кольнуло Савелия прямо в сердце, но услышанное далее чуть притупило его боль. Из сказанного он прекрасно понял, что некто был убит вместе со своим сыном из-за какого-то чемоданчика, которым завладела близкая знакомая Мушмакаева. Богомолов хочет, чтобы он нашел этот чемоданчик. Что это за чемоданчик? Может быть, документы какие? Господи, чемоданчик… Не тот ли это «дипломат», который отобрал у него столько энергии?
