тоне? Я думал мы тут обсуждаем конфиденциальную информацию о вашей любимой дочери, которая при этом же является моей горячо любимой невестой, но вы заранее решив, что я буду лгать, позвали своих людей… которые возможно и верны вам лично… но они все-таки не являются членами семьи и не должны знать таких интимных подробностей личной жизни!
Эти слова оказали на него воздействие, так как он на несколько секунд призадумался, а затем он щелкнул пальцами и сказал.
— Все — вон!
Тут кто-то из темноты произнес.
— Босс! Но как же…
— Я сказал — вон!
— Да босс!
Тут же я ощутил, что невидимое присутствие исчезло и в кабинете остались только мы двое.
— Хорошо… теперь мы поговорим с глазу на глаз! Я извиняюсь за свое проявленное к тебе неуважение и в будущем ты можешь попросить меня о помощи!
— Я запомню это.
— Тем не менее… хоть ты и гладко стелешь, но все-таки, Мидория, как же ты объяснишь мне тот факт, что вы с моей дочерью сломали диван и забрызгали все вокруг… понятно чем!
— А ну так я как раз подходил к этому животрепещущему моменту! В общем, после того как мы заснули, я затем очнулся и понял, что Мина проснулась раньше и ушла. В поисках ее я стал ходить по вашему дому и звать ее, однако как оказалось она была в ванной и едва не утонула из-за ноги, благо, что я пришел вовремя и спас ее. Другое дело, что я… нечаянно, эм, увидел ее… ну скажем так… немножечко, э-э-э, ну это самое… ну вы поняли, да? — сказал я покраснев до ушей и он аж перестал дышать, но затем он выдохнул и сказал.
— Ладно, допустим. И после этого ты возбудился и пошел с ней ломать диван⁈
— Да не-е-ет, что вы сразу только о низменных вещах! Я помог ей прийти в себя, одел ее в первое, что под руку попалось, а именно в ту футболку, а затем обмотав ее полотенцем хотел было унести в ее комнату, но она внезапно схватила меня и расплакалась, так что мне ничего не оставалось делать и я стал сидя на полу нежно прижимать к себе и гладить ее по спине, давая ей выпустить свои эмоции…
Внезапно он повернулся ко мне спиной в своем кресле и сказал.
— … почему… она плакала?
— … я… при всем моем глубочайшем уважении к вам… я не могу вам сказать.
— В смысле⁈ Я — ее отец! Почему я не могу знать о причинах, из-за которых она страдает⁉
— Видите ли… это очень-очень личное переживание и я считаю, что это должно остаться только между мной и ей.
Тут он резко подскочил ко мне и уставился прямо в глаза своими черными буркалами, а внутри я начал ощущать какое-то непонятное давление.
— Ты все это время врал мне прямо в лицо! Все что ты говорил об уважении ко мне было чистой ложью! На самом деле ты меня не уважаешь и все, что было тобой сказано — просто красивый фарс и не более того!
— Взгляните в мои глаза и скажите мне прямо в лицо, что я — лжец! Ну же! Я жду! — ответил я и уставился прямо в самый центр его буркал и он видимо не ожидал такого и аж слегка отстранился, — вы не можете этого сделать, потому что знаете, что я говорю только правду и ничего кроме правды ибо вы знаете, что я вас — уважаю и люблю вашу дочь всем сердцем!
Неожиданно давление исчезло, а он отошел от меня и уставившись в стену стал выглядеть каким-то немного разбитым и усталым что ли.
— Тогда скажи мне, Мидория… раз ты уважаешь меня и любишь мою дочь… то почему ты не хочешь сказать мне о том, что ее терзает и тревожит? Ведь тогда я бы сразу же помог ей решить эту проблему!
— Видите ли… моя любовь к ней перевешивает уважение к вам, так я не могу сказать вам эту личную информацию… однако же вы могли бы сами ее об этом спросить и узнать лично и уж кому-кому, но вам бы она точно все рассказала, стоило бы вам уделить ей достаточно времени.
— Все не так уж и просто! В семье нельзя уделять внимания кому-то больше, а кому-то меньше! Я могу уделить ей ровно столько внимания, сколько необходимо, ибо такова жизнь!
— Не нужно искать оправданий передо мной. лучше сделайте что-то, как подобает ее отцу!
— Хмф… что ж… возможно… ты прав… и все же… как вы сломали диван?
— А, ну так пока она делилась со мной переживаниями, то часть жидкого мыла, который она взяла чтобы отнести обратно в вашу ванную, так как ей не нравится мыло с запахом и ей больше нравится родительское, ведь оно без запаха, в общем я когда вставал, держа ее на руках, то поскользнулся на этом мыле, а затем мы упали за перила и я в падении перехватил ее и прижал к себе, а затем мы упали на диван и зажатое мыло между нами расплескалось вокруг, а потом вошли вы и сделав поспешные выводы зачем-то вырубили меня, хотя я мог бы спокойно все объяснить.
— …
Тут в дверь постучались и когда он подошел к ней и высунул туда голову, то я услышал только слова.
— Босс! Мы провели анализ и они там просто поскользнулись на мыле и упали на диван! А там еще тот пакетик мыла был…
— Понятно! — сказал он и закрыл дверь.
После этого он подошел к столу, открыл его и налив себе коньяка сказал мне.
— Скажи мне, Мидория… как ты думаешь, почему я так отреагировал?
— Потому что вы любите свою дочь!
— Верно! Многие считают, что мужчинам не нужно ничего делать и просто почивать на лаврах, быть эдакими племенными жеребцами и не более того… однако я — человек старой закалки, каким был мой отец, а до него мой дед и так далее! Понимаешь?
— Понимаю!
— Вот! Когда все изменилось и у людей стали появляться причуды, но при этом мужчин стало рождаться меньше и большинство из них стали абсолютно амебными существами, которые полностью поддались гедонизму и прочим развращающим вещам! Они стали слабыми как физически, так и духовно!
