что я чего-то не понимаю.
Эньян искренне смутился.
— Простите, отвлёкся. Да. Когда мы говорим о Светлой Матери, речь идёт о высшем божестве, настолько могущественном, что даже неспособном напрямую проявляться в нашем мире, не навредив ткани реальности.
Я к этому заявлению отнёсся с некоторым скепсисом. С самой концепцией божественных существ у меня никакой проблемы не было, волю Симиры я видел воочию. Но существа настолько подавляющей силы…
— Простите мой скептицизм, господа, — начал я, — но если Светлая Мать действительно настолько могущественна, она либо вообще не вмешивается в жизнь смертных, либо мы все — её безвольные рабы, и вся наша жизнь под её полным неограниченным контролем.
Священники лишь улыбнулись.
— Первое, Арантир, — ответил Франсуа.
— Светлая Мать не является творцом нашего мира, но именно она одарила живых существ разумом и волей. А значит, и магией, — подхватил Гендальф. — И если жрецы ограничены проявлением своего покровителя, мы, священники истинной веры, не знаем ограничения. Любая магия доступна нам через божественное провидение.
Несколько секунд я обдумывал услышанное, после чего выдал первый из пришедших на ум тезисов.
— Вот, наверное, маги переполошились.
И вновь вызвал своими словами улыбки.
— Да, сейчас в кругах ведутся ожесточённые споры. Пытаются выработать единую позицию отношения к Светлой Матери. Договориться не могут, — развёл руками Чезаре.
Могу их понять.
— А некромантия? — задаю вопрос, вызванный вторым тезисом, пришедшим мне на ум.
Здесь священники загрустили.
— Мы пока не пришли к единому мнению на этот счёт, — признался Эньян. — Пока Верховный Собор постановил признавать некромантию проявлением силы Райса, Привратника Врат Перерождения. А всю нежить — паствой Райса.
— Впервые слышу, — признался я.
Священники закивали.
— Райс — один из молчащих богов. Его деятельность известна, проявления его силы зримы. Однако он не общается, ни со смертными, ни с магами смерти в любой их ипостаси.
Иронично.
— Поэтому вы готовы мириться с моим существованием, но столь яростно отрицаете саму возможность иметь какой бы то ни было титул, будучи мертвецом?
И вновь кивки.
— Всё верно, сэр Арантир.
Значит, я всё же не являюсь воплощением зла, спасибо и на этом. Впрочем, бытность дьявола — это ещё не самое страшное из возможного. Куда злее фанатики по отношению к иноверцам, еретикам и, вишенка на торте, атеистам. Для себя делаю вывод, что пока с этими ребятами можно сотрудничать. Как минимум в их вере нет весёленького догмата о том, что смертные должны страдать ради рая в загробном мире. С этой милой сказочки начинается обслуживание интересов правящего класса.
— Благодарю за пояснения. И раз теологические вопросы пока разрешены, предлагаю вернуться к практическому содержанию нашей беседы.
Предложение было воспринято благосклонно.
— Нас интересует, что конкретно привело вас к барону Гилберту? — спросил Чезаре.
— Медленное угасание Предельного…
Я довольно открыто поделился своими мыслями о дальнейшей судьбе города, упоминая и своё невольное участие в постепенном обеднении. Священников мои слова удивили. Похоже, брат как-там-его врал не только обо мне.
— А что вы хотели предложить барону? — спросил Чезаре.
— Сотрудничество. Моя крепость, несмотря на все усилия, это не город, а именно крепость, — начал привирать уже я. — У меня здесь стоят силы, потребные для отражения угроз. Здесь же находятся и производства. Откровенно говоря, мне будет куда проще перенести в Предельный… — я взял паузу, подбирая правильное слово. — Витрину…
Это слово в языке было, но в слегка искажённом значении. Точнее, в значении, актуальном этому миру.
— Я хочу, чтобы все те люди, сейчас приезжающие ко мне в крепость, останавливались в Предельном и находили там всё требуемое. При этом, конечно же, мне не нужна власть над городом. Мне нравится изобретать всякие штуки, а излишнее количество гостей только мешает.
Ага, власть над городом. Если Предельный будет целиком и полностью зависеть от меня, у меня будет полная власть над городом без всяких формальных титулов. Не просто полная, а почти безграничная, но об этом умолчим. Местные ещё не всегда легко проводят логическую связь между экономикой и политикой… Эх, даже в том мире в моё время не все были на это способны.
— Думаю, мы сможем помочь в решении этого вопроса… — дал согласие Камил.
Формулировка значения не имеет, они мне помогут. Неважно как. Решим вопрос, договоримся.
Что забавно, о королеве мои гости даже не заикались. Неужели действительно не в курсе?
Глава 10
С церковью в лице представительной компании мы договорились. Отец Чезар и три аколита — Кесл, Рик и Уилби, останутся здесь, чтобы поставить церковь. Как-то так получается, что их религия мне никак не вредит, она не подрывает основы моего авторитета. А потому пусть пока существуют. Но оставались у меня и некоторые сомнения. Сейчас и на словах мы со священниками на одной волне, а потом окажется, что некромантия — ересь, сжечь некроманта. Будет очень нехорошо, но я рискну. Главное — филактерию держать в безопасности.
Зато от всей этой сделки на меня высыпалась целая пачка бонусов. Первое по значимости — сам факт признания моей персоны церковью делает меня договороспособным в глазах… Да всех, кто это религию исповедует. Я, так сказать, стал рукопожатным. Глядишь, торговать нормально начнём, да и новые торговцы в мою гильдию потянутся.
Второй момент — священники имели магические способности. По факту у меня сразу появилось четыре мага разной силы. С оговорками, приказывать я им не мог, далеко не всё святые отцы будут готовы для меня сделать, но что-то мы точно получим.
Я отлично понимаю, что священники, с большой вероятностью, сами устроили мне изоляцию. Дали почувствовать нехватку всего на свете, а теперь под видом добреньких дедушек возвращают отобранное. Хотели они на меня влияние оказывать и только ждали, пока я сам к ним приду с какой-нибудь просьбой. Логичный ход… Был бы, не будь я сам хитрожопым умником.
Источник моей власти — производство. Оно зависит в первую очередь от меня самого, и в очень небольшой степени от наёмных специалистов. Да, мы в средневековье. Объявит меня церковь дьяволом во плоти — никто здесь не будет со мной торговать. Неприятно, но не фатально. А пока этого не произошло, я буду создавать торговую гильдию.
У меня есть план. Один из ключевых моментов: сам я буду стараться соответствовать заповедям церкви, ведь они мне удобны. И если (когда) меня попытаются от церкви отлучить, у меня должна быть прочная позиция праведника, годами соблюдающего заповеди. А ещё я буду старательно собирать информацию о том, как сами святые отцы заповеди нарушают (отец Агнос тому пример). И в случае конфронтации компромат и выложу, показав, что у святых отцов рыльце в пушку.
Кстати, нужно удостовериться, что Агнос не является частью хитроумного плана, для чего задать Чезару один вопрос. Нашёл отца (святыми они себя пока не называют, только светлыми) за прогулкой по территории, предназначенной для строительства церкви.
— Отец Чезар.
— Арантир, — священник выразил радость от моего появления. Хороший актёр? — Чем могу быть полезен тебе?
Впрочем, отцов действительно радовала моя философия, этого не отнять. С неподдельным интересом служители церкви расспрашивали меня на тему мировоззрения, а мне было что сказать. Даже сумел не вывалить на них ничего лишнего, всяким, даже самым передовым, идеям есть своё время и место. Так почему бы Чезару не испытывать радость от встречи со мной?
— У меня возник ещё один теологический вопрос.
Мы остановились на дорожке, разделяющей поля. Сейчас эта земля была очищена, посевы раздвинулись в разные стороны, но дорога, по которой раньше катали телеги и плуги, для передвижения подходила лучше, чем перепаханное поле.
— Я всегда рад пытливому уму, — благосклонно кивнул Чезаре.
— Хоть у меня и есть опыт общения с божественными сущностями, — начал я издалека, — сам подобного не имел. И тем не менее заметил, что Май, жрица Симиры, регулярно получала от своего покровителя похвалу либо укор.
Мы, чтобы не стоять на месте, продолжили движение. Я даже спустился ножками на землю, чтобы двигаться в одном темпе с Чезаром.
— Однажды Май вылечила одного из пленных дикарей, что был среди нападавших на крепость. Я попросил её об этом, чтобы допросить дикаря. Не скажу, что после этого планировал его убить, но такое решение напрашивалось, согласитесь?
Чезар кивнул:
— За поступки приходит воздаяние. Вломившись в медвежью берлогу, не стоит удивляться, когда зверь откусит
