неизмеримо острее и «слышала» в разы больше.
— Крейг, прикрой, — решительно приказала я.
Рихт удивленно покосился на меня, но тут же подобрался, услышав мой холодный бесстрастный голос в переговорном канале.
— Внимание группе, — отрывисто и чётко сказала я, — фиксирую пси-атаку. Готова устранить источник. Прошу прикрытия.
— Принял, — голос Зарга прозвучал по-командирски собрано.
После слишком долгой для быстрого рихта паузы, он скомандовал:
— Крейг, прикрой Ролис. Оми и Тарс, страхуете.
Мы давно уже растеряли все звенья и перешли на имена вместо позывных. Никто не возмущался такому грубому игнорированию правил. Данная ситуация определяла совсем другие правила и порядки.
Зарг ещё произносил приказ, а Крейг уже действовал — технично сместился, окружая меня непроницаемой стеной из выстрелов по схемам прикрытия псионика. Оми и Тарс тоже не дремали, успевая подстраховывать.
Я приняла заученную до автоматизма позу для работы в пси-диапазоне — нечто вроде сидящего эмбриона — и неприметна, и бойцу меня легко схватить и переместить в случае чего.
Мои пси-способности развернулись, открывая мне новое видение сразу на нескольких уровнях восприятия, сплетая звуки, запахи, вкусы, ощущения, в яркие зрительные образы.
Теперь я «видела» многоуровневую бахрому пси-контроля, тончайшей ажурной паутиной зависшую над полигоном. Тонюсенькие нити оплетали курсантов и тянулись к клубкам вокруг спешащих уничтожить нас тварей. Я мысленно ужаснулась. Ялика Ролис. Ты собралась в одиночку со всем этим справляться?! Ты в здравом уме?
Я посмотрела на приободрившихся Оми и Тарса — в их глазах явно читалась надежда. Перехватила серьезный взгляд помрачневшего Крейга — уж он-то точно знал, чем грозит попытка устранить неизвестную пси-атаку в одиночку.
Снова присмотрелась к паутине. Ох, Ялика-Ялика, что ты собираешься делать?! Ты точно сумасшедшая!
— Внимание группе, — произнесла я, разгоняя свои потоки до максимально доступных мне величин, — приступаю к устранению пси-атаки.
— Подтверждаю, Ролис, — отозвался Зарг. — Действуй.
Глава 10. Зартон. Центр контроля испытаний
Я проверил. Раз двадцать. Мой чип был исправен. Гон, как причина, исключен.
Пси-атака из коробки ещё анализировалась, но последствия были ликвидированы: на меня сейчас совершенно точно ничего не влияло.
В данный момент я не мог никого желать!
Для желания не было причин! Ни физиологических. Ни пси-фактора.
Какого фюзеляжного гаргрота я сейчас хотел?! До хруста в кулаках хотел эту белую недохвостатость? Вдавить в стену паршивку. Накрутить на кулак ее пушистое недоразумение на тощей заднице, и снова…
— Цан Зартон. Вам лучше взглянуть.
Я стиснул кулаки. В просторном помещении центра контроля экзаменационных испытаний раздался характерный хруст — суставы в моих пальцах схлопнулись в боевое положение.
Помощник побледнел, но его указующий жест на мониторы остался твёрд.
— Докладывай, Вил, — сдерживая настойчивое желание потереть глаза, сказал я.
Усталость последних дней давала о себе знать. Соберись, командор. Бывало и хуже.
— Вам стоит посмотреть на полигон РН-8. Квадрат три, восемь, ноль.
Хмуриться я стал не сразу. Гораздо позже.
— Откуда такой уровень сложности?
Помощник помялся.
— Всё тот же сбой.
— Проанализировали? — я изучал данные. — Почему не покидают полигон? Они запросили подкрепление?
— Они без связи. Причины уточняются. Опровержение протокола О43 они не получили.
Вот тут я нахмурился. Вил заговорил быстрее.
— Цан Зартон. Курсанты не знают про сбой системы оповещения. Они уверены, что тревога не учебная. Бьются всерьёз.
— Почему ты не направил к ним подкре?..
— Не пробиться, цан Зартон, — перебил Вил, — Сектор схлопнулся.
Я сдержал рефлекторный удар пси-полями на пике своей злости — подчинённых следовало беречь. От своего гнева в том числе. Попридержу его для той твари, что за всем этим стоит.
— Вил, оповести безопасность. Военных тоже. Протокол Р-81. Их надо вытаскивать. Срочно.
— Так точно, цан Зартон.
Я дёрнул все имеющиеся данные на свой коммуникатор. Стремительно изучил.
Теперь у меня была полная картина. Пожалуй, списка всех деталей крейсера, включая болты, не хватит, чтобы передать длину ругательных конструкций, которые я захотел озвучить.
Мои курсанты встряли. По-полной.
И вместе с ними встрял я.
Неизвестный мне враг сначала пакостил по-мелкому, несерьезно. Две недели назад он поднял ставки, выводя из строя тренажеры и калеча курсантов. Аналитики считали гибель троих — случайностью, но теперь становилось очевидно — за мою академию взялись всерьёз.
Я так и эдак вертел ситуацию вокруг полигона РН-8. Приходилось удерживать тело от перехода в боевой режим. Давно я такого бешенства не испытывал.
Ложная «не учебная» тревога загнала курсантов на экзаменационный полигон. Опровержение получили все — кроме одной группы.
Курсанты третьего потока сейчас сражались. Без связи. В условиях запредельного уровня сложности, который в академии включали за всю историю от силы раз пять. Для элитной группы космодесанта — опытнейшей, с сотнями реальных боевых операций.
Вдобавок, система запечатала этот квадрат, выставив барьер — по причине угрозы общего заражения. Это была обычная практика. Действенная. Эффективная.
Но с какого хера мои курсанты должны принести себя в жертву тупой кибернетической болванке?
Сколько их там осталось в живых? Кто там сейчас? Какие у них шансы?
Вывел список группы. Выдрессированная память услужливо вытягивала вслед за каждой строчкой имени и специализации курсанта — объёмный образ бойца с его особенностями, сильными и слабыми сторонами.
В очередной раз порадовался, что при заступлении на пост ректора не пренебрёг своей привычкой первым делом изучить и запомнить всех вверенных мне людей.
Привычка знать подноготную каждого подчинённого, для особо ценных — вплоть до имён детей, увеличивала эффективность командования, не раз помогала мне в космических сражениях. Во время одной орбитальной заварухи даже жизнь спасла — я тогда, в условиях отказа всех систем, вспомнил о дополнительной пси-специализации трёх бортовых стрелков, в результате мы смогли сложить силы и переломить бой в свою пользу.
Здесь, в академии, это сделать было очень легко — число людей меньше, специализации проще.
В списке группы взгляд перепрыгнул три строки, выхватив
