“Р9”;
— “контролер” Восточной зоны (С/ЕА) с подчиненными ему секциями “РЗ” и “Р6”;
— “контролер” Восточной Европы (С/ЕЕ) с подчиненной ему секцией “Р13” (секция “Р5” ввиду освобождения Франции и Польши была расформирована);
— “контролер” особых связей (C/SL);
— “контролер” специальной связи (C/SC) с подчиненной ему VIII секцией.
Напрямую на высший эшелон руководства МИ-6 замыкались еще шесть подразделений:
— секция I (политическая);
— секция “Н” (использование полученных от цензурных органов информации в интересах разведки);
— секция “N” (по вскрытию иностранной дипломатической почты);
— секция “О” (специальный транспорт, включая операцию “Шетландский автобус”);
— секция документации;
— техническая секция (оперативная техника).
Следует признать, что Секретная разведывательная служба Великобритании за период войны проделала большой путь и существенно усовершенствовала свою систему управления. Трудно сказать, насколько это способствовало улучшению выполнения ей уставных задач, однако твердо можно быть уверенным в том, что без подобных преобразований МИ-6 терпела бы одно фиаско за другим и в итоге, вероятно, просто была бы расформирована. Невзирая на все промахи и ошибки, Стюарт Мензис показал себя человеком, способным отстоять интересы своего ведомства перед вышестоящими руководителями. Зато в попытках сохранить за собой диверсионное направление деятельности он потерпел провал, впрочем, как и руководители двух других причастных к этому органов.
Возвращаясь к рассмотрению диверсионных и подрывных действий, в военное время составляющих существенную часть работы секретной службы, следует подчеркнуть, что ни одна из имевшихся структур не могла похвастаться комплексным подходом к проблеме, сформулированной руководителем Центра промышленной разведки, а позднее личным советником премьер-министра Черчилля по разведке Десмондом Мортоном. МИ(Р) провела большую работу по созданию печатного руководства по ведению партизанской войны для населения оккупированных стран и перевела его на многие языки. Документ был, несомненно, полезным и важным, но не учитывал одной детали: европейцы отнюдь не горели желанием создавать партизанские формирования и развертывать иррегулярную войну в тылу немцев. Диверсионная секция МИ-6 совершила весьма немного успешных акций, правда, они были достаточно важны. Перед самым падением Амстердама подчиненные майора Лоуренса Гранда провели операцию по спасению бриллиантов на сумму 1,25 миллиона фунтов стерлингов. Секция “Д” также имела непосредственное отношение к эвакуации де Голля, и этим ее оперативные достижения ограничились[16]. Правда, Мензис имел на этот счет совершенно противоположное мнение и пытался убедить правительство позволить ему руководить всеми операциями по саботажу, диверсиям и подрывной пропаганде, для чего несколько министерств должны были создать специальные секции и передать их в оперативное подчинение секции “Д” СИС. Военные придерживались принципиально иной точки зрения. Они не желали перепоручать боевую работу гражданскому ведомству и справедливо указывали, что работа МИ(Р) оказалась значительно более продуктивной, чем секции “Д”. Однако вскоре армия и флот изменили свое мнение. Летом 1940 года пала Франция, и Великобритания осталась с Германией фактически один на один. В этой связи основное направление деятельности ее спецслужб подверглось принципиальному пересмотру. Если раньше в Лондоне предпочитали идти по пути создания межведомственных координационных советов, то уже 25 мая Комитет начальников штабов определил, что “организация широкомасштабного восстания на захваченных Германией территориях должна стать главной целью британской стратегии. Для этого понадобится специальная организация, и в преддверии этого ее следует срочно создать”[17]. Координацию выполнения столь важной задачи Военным кабинетом, генеральным штабом и секретными службами правительство возложило на секретаря Комитета имперской обороны и Военного кабинета лорда Хэнки. Новый участок деятельности требовал полной отдачи сил и времени, поэтому его освободили от проверки МИ-5 и МИ-6. Министр экономической войны Хью Дальтон писал: “Все, что нам необходимо — это новая организация для того, чтобы координировать, вдохновлять, руководить и помогать народам оккупированных стран, которые сами должны быть ее непосредственными участниками. Нам нужна абсолютная секретность, желание работать с представителями разных народов, полная политическая надежность”[18].
С последним дело обстояло сложнее всего. Ситуация в оккупированной Европе сложилась таким образом, что основные слои населения страдали от оккупации далеко не в такой мере, чтобы бросить устоявшийся жизненный уклад и заняться подпольной или партизанской деятельностью. Они небезосновательно полагали, что это поставит под угрозу не только их собственные жизни, но и жизни близких им людей и просто окружающих мирных граждан, поскольку немцы вполне отчетливо продемонстрировали, что в вопросах обеспечения безопасности своего тыла они не допустят даже малейших послаблений. Поэтому, как обескураженно обнаружили англичане, в ряды движения Сопротивления готовы были влиться в основном левые и радикальные элементы, большинству из которых было нечего терять. Поддержка коммунистов, которые благодаря этому неизбежно укрепили бы свое положение в послевоенной Европе, не входила в планы руководства Британской империи, однако до победы в войне было еще очень далеко и приходилось опираться на любые силы, способные помочь в борьбе против Германии.
Упомянутый Хью Дальтон получил назначение на пост министра экономической войны в результате политических комбинаций. Сформированный после падения правительства Чемберлена Военный кабинет являлся коалиционным, и вошедшие в него лейбористы особенно ревностно относились к специальным службам, к которым они со времен “письма Зиновьева” питали вполне оправданные подозрение и неприязнь. Партия потребовала назначить своего члена главой как минимум одной секретной службы, и выбор пал на Дальтона, который на посту министра должен был руководить созданным 16 июля 1940 года в обстановке глубочайшей секретности Исполнительным органом специальных операций (СОЕ). Его название невозможно было встретить ни в одном открытом документе, и большинство членов правительства также оставались в неведении относительно возникновения в Британии новой секретной службы. Во внешнем мире для прикрытия ее следовало все же как-то обозначить, и сотрудники СОЕ, чаще всего выступая от имени официального министерства экономической войны, иногда использовали названия несуществующих коммерческих фирм, а периодически именовали свое ведомство “Комнатой O55”[19], Межведомственным исследовательским бюро (ИСРБ) или Научно-техническим комитетом. Зафиксированы случаи, когда, к ужасу интендантов, расписку в получении с военных складов взрывчатки, оружия или парашютов выдавала какая-нибудь страховая компания, торговая или юридическая фирма. Часто применялись вообще не вполне внятные аббревиатуры, косвенно намекающие на принадлежность к тем или иным ветвям армейской, морской или авиационной разведки: MOl(SP), N1D(Q), АПО. Здесь следует отметить, что во все времена англичане питали прямо-таки культовую приверженность к использованию и постоянной перемене условных обозначений различных структур своих спецслужб. Кроме того, как уже отмечалось, в рассматриваемый период большинство из них не имело официального статуса. Поэтому условно эти ведомства обозначались как подразделения военной разведки (МИ), независимо от фактической подчиненности. Часть структур разведывательного сообщества Британии действительно являлась секциями Директората военной разведки, тогда как остальные не имели к ней никакого отношения и лишь камуфлировались под них для введения в заблуждение всего мира и
