что Марина пыталась избежать этого также сильно, как и он, но сопротивляться становилось все сложнее, да и бессмысленно. Их затягивало против их воли, а может они уже с головой повязли в этом болоте.
Роман перебирал пальцы ее руки, которая по-хозяйски прилегла на его грудь. Ему нравилось трогать ее руки так же сильно, как и целоваться с ней, а это был один из признаков страшной болезни.
— Может поужинаем вместе? — спросил Роман.
— Давай.
— Тогда я заеду за тобой, как только освобожусь.
И он заехал. Они ужинали в отличном итальянском ресторанчике. Дорогой интерьер, потрясающая еда. Роман снова заметил, как Марина говорила с официантом. Обычно люди его круга в ресторанах говорили только между собой, официанты, подававшие блюда, были для них чем-то вроде вешалок или тележек, на которых развозили посуду. На официантов никто не обращал внимания, иногда говорили «спасибо», но даже не ведя носом в их сторону. И так делали все и не только с официантами, да что тут скрывать, сам Роман так делал, хоть и не замечал. Марина же останавливала беседу с ним и улыбалась прямо в глаза этим паренькам или девушкам в форме, и они улыбались ей в ответ. Было видно, что Марина нравилась всем вокруг, потому что она была настоящей.
В этот раз, к удовольствию Романа, за счет платил он. Они немного прогулялись по ночным улицам, а потом Роман подвез Марину к дому. Без лишних слов она взяла его за руку и вместе с ним пошла в квартиру. Так получалось само собой, оба решили, что бороться бессмысленно и легче поддаться.
Глава 8
С каждым днем они становились все ближе друг другу, но в этой близости скрывалось роковое и смертоносное. Роман раньше не позволял себе впускать женщину в самую глубину души, он знал, к чему это может привести, вот только в это раз все было иначе.
То, что происходило между ними, не было похоже ни на один из его романов. Многие женщины интересовали Романа, еще больше женщин он хотел. Роман всегда добивался того, что ему было нужно. Он чувствовал по отношению к своим любовницам и страсть, такую, с которой было сложно совладать, и странную нежность, иногда ему было просто интересно с женщинами, такие развлекали его не только в постели. Через пару месяцев это проходило, романы заканчивались.
Теперь все было иначе, совсем иначе. Ему еще никогда не приходилось справляться с ураганом в груди, когда он просто прикасался к женщине, никогда он не испытывал такой сильной зависимости от чьих-то губ. Он хотел не только ее тело, ему нужна была она вся целиком, с ее мыслями, ее смехом, странными поступками. Ему жизненно необходимо было владеть этим, но он понимал, что этого никогда не случиться. Одновременно с этим ему хотелось отдать ей все, и она, похоже уже управляла и его головой, и сердцем.
Каждую ночь Роман отдавал ей чуточку больше, чем все, а она все еще держала некоторые двери на замке. Вроде бы они стали очень близки, но он знал, что Марина не хотела пускать его в потайные уголки своего сознания, что там она пряталась от него. В этом было ее превосходство над ним, потому что душа Романа распахнулась ей навстречу, и она могла играть с ней так, как хотела. И он, к своему удивлению, был не против, чтобы она разнесла там все к чертовой матери, чтобы выкрутила ему кости, только бы оставалась рядом. Неужели этот садомазохизм и называют любовью?
Но она была не такой как все. Ей было ничего не нужно от Романа, а он и забыл, что это такое, когда после секса тебе не шепчут на ушко: «мне так понравилась одна машинка». Чем больше времени Роман проводил с ней, тем сильнее убеждался в том, что ему посчастливилось быть рядом с самой прекрасной девушкой на свете. Ее любовь к жизни, ее восхищение самыми глупыми мелочами и стремление ко всему новому нравились Роману все сильнее. Он не до конца понимал, что происходило между ними, а может просто не хотел. Ему было достаточно, что она была рядом.
Роман почти каждый вечер приезжал к ней. Это было похоже на возвращение домой после тяжелого дня. Марина за короткое время стала ему и семьей, и женой, и лучшим другом. Они часто вместе готовили ужин. Роман раньше никогда не готовил, а зачем, если можно есть в ресторанах и нанимать поваров? Но ему нравилось находится с Мариной на ее маленькой кухне и делать самые несложные поручения, на большее он был не способен. И они ужинали вместе в ее квартирке, иногда пили дорогое вино, и не было в его жизни вечеров лучше этих.
Марина развалилась в своей постели и с непринужденным видом рассматривала букет из разных сиренево-желтых цветочков, который стоял на полу возле зеркала. Роман же смотрел на нее и думал о том, почему из всех женщин именно с ней ему было удивительно хорошо и мыть посуду и заниматься любовью.
— Мне скоро будет некуда ставить букеты, — заключила Марина, — ты слишком часто даришь мне цветы.
— Я бы мог дарить тебе жемчуг и бриллианты, они ведь занимают куда меньше места. К сожалению, ты не принимаешь ничего, кроме цветов.
— Ну подаришь свои бриллианты кому-нибудь другому, — Марина повернулась к нему, — не расстраивайся.
— Мне не нужен никто другой, — Роман ответил серьезней, чем хотел.
— Неужели тебе некому дарить бриллианты? — Марина заулыбалась улыбкой, которая появлялась, когда она начинала играться с ним, Роман не заразился этой игрой. — А где все твои любовницы? В любом случае, всегда можно подарить пару-тройку бриллиантов жене.
Роману не нравилась ее манера. Все другие женщины были для него пустышками, она была единственной, которая значила для него все, абсолютно все, и она говорила про любовниц, про жену.
— Что ты надулся? Как будто ты всю жизнь был верен жене, и я сейчас глубоко оскорбляю твои чувства.
— Давай не будем сейчас говорить о моей жене, — Роман постарался сказать это как можно мягче и приобнял Марину.
— Хорошо, давай поговорим о том, сколько у тебя было женщин.
— Тебе это так интересно? — вскинул брови Роман.
— Интересно. Больше полусотни? — Марина пародировала его вскинутые брови, и Роман улыбнулся.
— Меньше.
— Ну расскажи, — попросила Марина.
— Ты думаешь я их считаю?
— Неужели у тебя нет блокнотика, куда ты записываешь их имена и во сколько букетов и бриллиантов они тебе обошлись?
Роман знал, что
