возобновили её. Генрих VI, король английский, приглашал лордов, дворян, докторов, профессоров и священников заниматься изысканием философского камня.
Следующий замечательный человек, уверявший, будто владел филофоским камнем, был
Парацельс, которого звали собственно Филипп Ореолл Теофраст Парацельсус Бомбаст из Гогенгейма и которого последователи называли князем врачей, философом огня, швейцарским трисмегистом, преобразователем алхимической философии, верным секретарём природы, обладателем жизненного эликсира и философского камня, великим монархом химических тайн. Он ввёл выражение alcahest (вероятно, извращение немецких слов all geist, «вседух») для выражения всеобщего раствора.
Розенкрейцеры, предвозвестником которых был доктор Ди, первые предъявили права на обладание алхимическими тайнами и действительно были потомками алхимиков.
Последним английским алхимиком был Келлерман, который в 1828 году жил в Лилле, деревне между Лютином и Гичоном. Без сомнения, и в настоящее время есть люди, занимающиеся поиском философского камня.
После Парацельса алхимики разделились на два класса: одни занимались полезным изучением, другие принялись за мечтательную, фантастическую сторону алхимии, писали книги о мистическом вздоре, приписывая его Гермесу, Аристотелю, Альберту Великому и другим. Язык их теперь непонятен.
Достаточно одного краткого образчика. Силу превращения, называемую Зелёным Львом, можно было получить следующим образом: «На ложе Зелёного Льва родилось солнце и луна, они сочетались браком и родили короля, король питается кровью льва, который королю отец и мать и в то же время его брат и сестра. Я опасаюсь, что обнаруживаю тайну, которую обещал моему господину скрыть в тёмных речах от всякого, кто не знает, как управлять философским огнём». Наши предки должны были иметь большое дарование для разрешения загадок, если могли разобрать смысл этих таинственных указаний, но этот язык понимали, и он предназначался только для них.
Многие выражения математических формул должны были показаться чистою тарабарщиной не посвящённым в высшую науку, всё-таки эти выражения обнаруживают истины, хорошо понимаемые математиками. Таким образом, представил! один пример: когда Гермес Трисмегист в одном из трактатов, приписываемых ему, приказывает адепту поймать летящую птичку и утопить её, так чтобы она не могла летать более, под этим подразумевается сгущение ртути посредством смешения с золотом.
Алхимики, хотя химия очень обязана им и хотя в своих опытах они наткнулись на много драгоценных открытий, вели печальную и неприятную жизнь, а многие из них умирали в совершенной бедности, если не подверглись худшей участи. Таким образом, один из самых знаменитых алхимиков, Брагадино, живший в последней четверти шестнадцатого столетия, получив большие денежные суммы за свою мнимую тайну от германского императора, венецианского дожа и других государей, хваставшийся, что сатана его раб — две свирепые чёрные собаки, всегда сопровождавшие его, слыли демонами, — был наконец повешен в Мюнхене, когда открыли обман, посредством которого он производил мнимое превращение. Обе собаки были застрелены под виселицей.
Ян Гус и гуситское движение. Иероним Пражский
В начале XV века центром церковной оппозиции в Европе стала Чехия, где местное духовенство во главе с последователем Уиклифа Яном Гусом (1369–1415), поддерживаемое чешскими крестьянами, мелкой шляхтой, городской беднотой и бюргерами, выступало, с одной стороны, против роскоши и жадности высшего духовенства и продажи индульгенций, с другой — против немецких помещиков и дворян.
Джон Уиклиф (1320–1384), английский богослов, оспаривал принцип непогрешимости пап, отвергал культ святых, торговлю индульгенциями, требовал отказа церкви от земельной собственности. Католическая церковь осудила учение Уиклифа как еретическое. Однако сам Уиклиф, которому покровительствовал английский король, избежал участи других ересиархов и умер естественной смертью.
Против гуситов объединялись немецкие феодалы во главе с императором Сигизмундом и церковные иерархи во главе с папой римским.
Чтобы покончить со смутой в церкви и расправиться с гуситской ересью, Сигизмунд и Иоанн XXIII созвали в Констанце XVI вселенский собор. Констанцский собор открылся 5 ноября 1414 года. На нём присутствовали 3 патриарха, 29 кардиналов, 35 архиепископов, более 150 епископов, 124 аббата, 578 докторов богословия, множество других церковников, которых сопровождала огромная челядь — около 18 тыс. человек.
Среди светских делегатов были император Сигизмунд, посланцы 10 королей, 100 графов и князей, 2400 рыцарей, 116 представителей городов. Вместе с участниками собора, их слугами и сопровождавшими военными отрядами, гостями, бродячими артистами (одних игроков на флейте было 1400) и проститутками в Констанцу съехалось около 100 тыс. человек. Это действительно был один из самых представительных соборов католической церкви.
Самым драматическим, «памятным», по словам хронистов, моментом собора был суд над выдающимся представителем реформационного движения в Чехии, мыслителем и гуманистом Яном Гусом и его казнь, являющиеся характерным примером деятельности соборной инквизиции.
Гус был вызван на собор Иоанном XXIII; до этого он был отлучён от церкви и предан анафеме, однако в Проле, поддерживемый населением, продолжал свою реформаторскую пропаганду. Гус решил явиться на собор, тем более, что неоднократно сам требовал его созыва и получил охранную грамоту императора Сигизмунда, гарантировавшую ему неприкосновенность. Ответить в этих условиях отказом означало не только проявить трусость, что для борца за правое дело, каким являлся Гус, было немыслимо, но и заранее признать себя виновным в еретических проступках. Между тем Гус считал себя подлинным христианином, а несогласных с ним церковных иерархов винил в отступлении от «истинного» учения Иисуса Христа.
25 дней спустя после прибытия в Констанцу Гуса по приказу Иоанна XXIII и кардиналов заточили в подземелье доминиканского монастыря, в позорное помещение — в келью рядом с отхожим местом. Арестовав Гуса, папа и кардиналы нарушили охранную грамоту, данную ему императором Сигизмундом.
Последний, тоже присутствовавший на соборе, с присущей коронованный особам в таких случаях щепетильностью заявил, что его охранная грамота имела, так сказать, «целевое назначение», а именно: должна была обеспечить Гусу «справедливое разбирательство» его дела на соборе и дать ему возможность выступить перед соборными отцами в свою защиту, а вовсе не спасти его от наказания за еретические воззрения.
«Если же, — заявил Сигизмунд, — кто-либо будет продолжать упорствовать в ереси, то я лично подожгу (костёр) и сожгу его».
Арестовав Яна Гуса, собор присвоил себе функции трибунала инквизиции. Он выделил следователей и фискалов, которые состряпали против чешского богослова обвинительный акт из 42 пунктов. Собор поручил специальным комиссариям произвести допрос арестованного. Допросы Гуса продолжались несколько месяцев. В это время Иоанн XXIII бежал с собора.
С уходом Иоанна XXIII со сцены можно было ожидать освобождения Гуса, однако его всего лишь перевели из одного места заключения в другое — из доминиканского монастыря в замок Тотлебен, да заменили комиссариев, назначенных бежавшим папой, новыми.
В Тотлебене Гуса держали днём в ножных оковах, а ночью приковывали и руки к цепи, вделанной в стену. Вскоре в тот же замок был
