по правому берегу превратились в причудливые позолоченные дворцы и замки. Будто их из морского песка слепили.
Левый, поросший зеленью берег заиграл изумрудом.
Бероев, ахнув, кинулся снимать.
Катер меж тем понемногу покрывал расстояние до «Сокола».
Планировали добраться к ночи. Оживление Виталины спало.
Она уже не кокетничала с Кучумом. Лишь изредка огрызалась, когда домогательства становились чересчур настырными. Вот уж в ком напору не убывало, так это в Рафике. Он искренне не понимал перемену в настроении лёгкой, казалось, добычи. И по мере приближения к полярной станции в натиске его всё больше проступали нетерпеливые, озлобленные нотки.
– Да ведь договаривались искупаться, – разносился по катеру нетерпеливый шепоток.
– Какое искупаться, когда катер плывёт, – вяло возражала Виталина.
– А если б причалились?!
– Ну, если да кабы!
– Сговорились!
Кучум кинулся в рубку.
Виталина подсела к Бероеву, с усмешечкой возложила ему на плечи руки:
– Не жалко со мной расставаться?
– Жалко – не жалко. – Олег смутился. Беспечная и взбалмошная Виталина ему и впрямь понравилась. Особенно привлекала необычная помесь эдакой неотразимой вамп и капризной, пугливой девчонки. – Пустой это разговор. Вот-вот у мужа будешь.
Виталина пасмурнела.
– Всё вспоминаю, как мы с тобой… штурманили.
– Да! Это было неслабо, – согласился Бероев. – Будет что вспомнить.
Виталина нахмурилась.
– Так и расстанемся? – зло произнесла она.
Катер меж тем резко прижался к берегу. Заглох двигатель. Моревой с Вишняком прошагали в каюту.
– Поспать надо. Притомились, – бросил Гена, прикрывая рукой выпирающий внутренний карман.
Причина сговорчивости экипажа расшифровывалась без труда – Кучум из райповских запасов выделил мореманам на двоих бутылку спирта.
– Похоже, всю ночь простоим… – Виталина отчего-то обрадовалась. – И пекло это уже достало. А может, и впрямь искупаемся?
Она мотнула подбородком на берег, где река делала поворот.
С баржи перебрался Кучум.
– А я жду, жду. Вижу, запропастилась. Думаю, не случилось ли чего?
Он тревожно зыркнул на Бероева.
– Не случилось. С этим мямлей никогда ничего не случится! – успокоила его Виталина. – Ну что время тянешь, Рафик? Купаться так купаться! – задорно выкрикнула она. – Где наша не пропадала! Сколько там температура воды? Лёд хоть не плавает?
У Кучумова аж клокотнуло в горле.
– У меня как раз коньячок припасён, чтоб после купанья не заболеть… Здесь осторожней, досочка гуляет!
Как истинный джентльмен он подал даме руку.
– Не поминай лихом, Бероев! – донеслось с баржи.
Олег нахмурился. Он уж понял, что добром эти игрища не кончатся.
Из носовой каюты меж тем донеслись злые выкрики Гены и Толяна. Похоже, ссора вспыхнула заново. Памятуя о тонких отношениях меж мореманами, Бероев решил лечь на палубе.
Сон не шёл. Сквозь непрочную дремоту Бероеву почудились неясные, хриплые звуки. «Оле!..» – придушенный оборвавшийся вскрик пробудил окончательно.
Палуба катера была тиха и пуста. Но на барже, у распахнутой двери в каюту, шла борьба. При тусклом свете металлического светильника Олег разглядел трепыхающееся женское тело, мужскую ладонь, облапившую рот, и другую – с ножом у горла. Кучум и Виталина. Виталина отбивалась, Кучум, безмолвно сопя, втягивал её в каюту.
Бероев схватил бутылку минералки, что приготовил на ночь, метнул. Лампочка на светильнике разбилась с чпоканьем, рассыпалась вниз осколками. От неожиданности насильник выпустил жертву. Протёр глаза. А когда проморгался, перед ним уже стоял Бероев.
Виталина, в располосованном сарафане, в одних трусиках, укрывая рукой голые груди, спряталась за подоспевшим спасителем.
На крики сбежались остальные. Фёдоровна в наброшенном на ночную рубаху сатиновом платке, мореманы – в трусах.
– Пёрышко брось, – предложил Бероев.
Кучум злым движением отбросил нож.
– Ублюдок! – выругалась Виталина. – Яйца бы тебе отрезать.
– Ты-то заткнись, динамистка грёбаная! – выкрикнул Кучум. – Напросилась по ночи. А как до дела – на попятный. Профура! Хуже любой проститутки.
Он забористо выругался, сцыкнул, ловко угодив в лицо Виталине, и вернулся в каюту.
Фёдоровна, растолкав мореманов, зашла следом. Вышла с бюстгальтером. Кинула Виталине:
– Надень, дурёха! Ты б ещё прямо нагишом к нему ввалилась!
– Да я искупаться согласилась! – выкрикнула Виталина. – Что ж, если искупаться, так уж и ноги раздвинуть?
Мореманы, криво усмехаясь, вернулись на катер. Общественное мнение оказалось на стороне насильника.
– Потому что сами сволочи! – Виталина всхлипнула от обиды. На палубе баржи, на тюках, всего-то в нескольких метрах, безмолвно покачивались оба охранника с ружьями меж колен.
– Вы-то что глядели?! – прикрикнул на них Бероев.
– Груз глядели, – степенно ответил Микитка. – Никто бабу не тащил! Баба сама пришла!
– Уроды косоглазые! – Виталина с сожалением повертела порванный сарафан, дрожащими руками принялась застёгивать бюстгальтер. – Завтра же заявление подам.
– Кому? – Фёдоровна помогла ей застегнуть лифчик. – В лесу прокурор – медведь. Самой соображать надо, прежде чем задом перед мужиком крутить. Мужик всюду падкий. А здесь и вовсе дикий.
Она вынула из сжатой ладони Виталины металлическую цепочку с камушком. Лицо её вспыхнуло. Прикрыв невидящий глаз, оценила камень на свет. – Ишь какой!.. Откуда?
