ним спорить. Поэтому я, покрепче перехватив торт и возмущенно пыхтя, уже теперь покорно топаю следом за мужчиной, который меня совсем не желал слушать.
– И ключи не дашь? – буркнула я.
– Какие еще ключи? – рыкнул Паша.
– От смежной двери, – уточнила я с надеждой.
– Обрыбишься, Рыбкина! – варварски задушили мою веру на корню.
– А если я пообещаю очень хорошо себя вести?
– Нет.
– А если вдруг мне срочно помощь понадобится?
– Она, скорее, понадобится мне.
– У вас что-то случилось? Болит? Может, врача?
– Пока не случилось. Но чувствую, скоро появится травма.
– Какая?
– Психологическая, Влада! – выдохнули сквозь стиснутые зубы в моем направлении. – У меня при виде детей теперь будет нервный тик.
– Я не ребенок!
– Как прекрасно, что ты осознаешь, кто мне эту травму организует.
– Ну, знаете ли! У меня должен быть этот ключ! Вы мой надзиратель или кто, в конце-то концов?!
– Я твой надзиратель, а значит, ключ должен быть у меня. И никак не наоборот. И вообще, я просто помог тебе с жильем. Не обольщайся.
– Хорошо, а вот вдруг я… не знаю, запнусь и расшибу себе лоб?! Брошусь к вам, а тут хоп, и закрыто!
Мужчина остановился, хватая меня за плечи и заглядывая в глаза сверху вниз, выдал:
– Если вдруг ты расшибешь себе лоб, Рыбкина, клянусь! Это будет самый счастливый день в моей унылой жизни! – выдали мне возмутительное с не менее возмутительно-довольной улыбкой. – Ты избавишь мир от глобальной проблемы, а меня сделаешь чуточку счастливее.
Я аж задохнулась от возмущения, моментально забыв все слова и речевые обороты, кроме тех, что девушке в моем возрасте и с моим воспитанием знать не положено.
А Паша тем временем щелкнул меня по носу и, развернувшись, поволок за руку дальше. Мы уже преодолели лестничный пролет и топали в сторону моего временного убежища. Замерли около двери. Мужчина забрал у меня торт и скомандовал:
– Открывай.
Вот сейчас я остро почувствовала, как ключ от смежной двери наглейшим образом уплывает у меня из-под носа. Я не готова так быстро сдаться.
– Ну, может, все-таки чай и... – улыбнулась, показав суровому Паше мизинчик, – как в детстве: “мирись, мирись и больше не дерись”.
– Мы не в детстве, и мне не пять! Мы не будем пить чай, Влада! И мириться мы тоже не будем.
– Но…
– Ты сейчас скроешься за этой дверью и больше не будешь попадаться мне на глаза. Потому что вот это, – махнул рукой Паша на дверь, – твоя территория! А там, – ткнул пальцем в пол, – моя, Рыбкина! Каждый из нас останется на своей и не будет лезть на чужую. Точка.
– Я не ваша.
– Что…? – растерялся на доли секунды злюка.
– Ничего. Пить в одиночку – верный признак алкоголизма.
– Я не пью! То есть пил! – рыкнул мужчина раздраженно. – То есть я не пил!
– Почему тогда от вас пахнет виски?
– Потому взрослые мужчины иногда предпочитают расслабиться за бокалом виски, Влада! А в связи с таким, как ты, соседством, мне нужен не бокал, а ящик! Есть еще вопросы?
Ой-ли! Я вообще ангел.
Паша дождался, пока я совладаю с ключом, открою дверь, прошагал вперед меня в коридор, с грохотом приземлил торт на комод, вышел, даже не попрощавшись, и потопал обратно в сторону лестницы.
– И вам хорошего вечера, дядя Паша! – крикнула я мужчине в спину. Он обернулся, мне кажется, с трудом подавил в себе желание показать мне средний палец и… исчез из поля моего зрения за дверью.
– И тебе хорошего вечера, Влада, – передразнила я, корча рожицы. – Козлюка! – выругалась себе под нос обиженно. Нет, ну а что, ему можно дуться, а мне нет? Я чем хуже?
Ничем, правильно!
Надула щеки, зашла в квартиру, налила себе горячего чаю и с упоением села уничтожать торт, заедая горе от провала моей благородной миссии клубникой и строя новый план по завоеванию крепости во главе с огнедышащим драконом Павлом Жаровым.
Глава 6. Спокойствие, только спокойствие!
Влада
Правда, следующие пару дней мне было не до военных действия. И даже не до ключа. Моим вниманием целиком и полностью завладел маэстро Жорж Лисовский, и новая группа из трех человек, не считая меня, в составе которой мне и предстояло учиться премудростям фотографии ближайший год. И это как минимум! Все в группе оказались прикольными, как говорят: своими в доску ребятами с отличным чувством юмора и безумной любовью к фотоаппаратам.
Наши скромные “Лисята”, как прозвал нас Жорж, включали в себя двоих парней – Никиту и Максима – отвязных вольных художников в душе, то бишь без гроша за этой самой душой, но с огромным желанием творить; меня и еще одну девушку, на год постарше вашей покорной слуги Рыбкиной. Звали ее Ксюша, и да, она была той самой девушкой-администратором, что встретила меня в первый день в студии Жоржа. С ней-то мы и успели особо крепко сдружиться.
Бинго! Я угадала.
Занятия проходили, больше напоминая дружеские посиделки в тесном кругу. Интересно, увлекательно, живо, смешно и… быстро. То есть прямо очень! Три - четыре часа пролетели как один миг, после чего мы, получив “установку” от Жоржа, отправлялись “бродяжничать” по городу в поисках удачных кадров.
Так прошел первый день занятий. Вводный. Мы с Ксю, выйдя из студии, побрели в ближайшую кафешку, из которой, уже подкрепившись, отправились гулять по центру с любимыми “мыльницами” наперевес. В итоге домой я вернулась непозволительно поздно и запредельно уставшая, повалилась на кровать и отключилась. Естественно, о том, чтобы начать сражение с драконом Пашей сиюминутно, и мысли не было.
Второй день получился менее утомительным, но не менее насыщенным. По наводке Жоржа мы с Ксю и парнями нашли один живописный парк с готическими, слегка пугающими заброшенными постройками, фонтанами и прочими антуражными прелестями, и зависли там почти на весь день.
Домой я вернулась… а нет! Не сразу я домой вернулась. После парка Никита неожиданно проявил инициативу и уговорил меня прогуляться. Даже угостил мороженым в вафельном рожке. Карамельным, которое я терпеть не могу… но не суть! Его внимание было… м-м… странным. Нет, я совсем дикой девочкой не была и заметила интерес одногруппника еще при первой же
