повели в хижины и он отведал их пищи и ознакомился с их образом жизни, показавшимися ему странными и отвратительными. Когда штурман вернулся в лодку, заложника доставили на берег и тотчас же один из чужеземцев добровольно отправился на капитанской лодке осматривать корабль. Ему подарили много безделушек, которые очень ему понравились.
Пока чужеземец находился на судне, капитан Фробишер знаками дал ему понять, чтобы он показал им путь через проливы в Западное море, на что тот согласился. Тогда этого кормчего отвезли на берег, чтобы он приготовился сам и подготовил лодку. Но, поскольку капитан сделал мудрый вывод, что этим чужим людям доверять нельзя, он приказал команде лодки высадить чужеземного кормчего на краю одной из скал у острова. Эта скала находилась в пределах видимости, так что капитан мог спасти команду, если бы на нее совершили нападение.
Однако эти глупцы (всего в лодке их было пятеро), высадив на сушу туземца в назначенном месте, немедленно, вопреки приказу капитана начали грести дальше, прошли скалу и скрылись из виду. После этого капитан их никогда больше не видел и ничего о них не слышал.
Капитан, потеряв, к своему великому огорчению, лодку с пятью лучшими людьми, весь тот день и всю следующую ночь не снимался с якоря, еще надеясь о них услышать. Но о них он больше ничего не узнал и пришел к выводу, что матросов захватили в плен и держат силой.
Поэтому на следующее утро, 20 августа, капитан поднял паруса и прошел как можно ближе к хижинам, приказав трубить в трубу и дать залп из пушки поверх хижин. Но и после этого он ничего не услышал о лодке и людях. Однако капитан услышал, как смеются над ним обитатели этой земли, и поклялся не заключать с ними мира. Он решил лучше перейти в другое место и там попытаться найти других людей, которые не знали бы о происшествии, и взять среди них пленников в отместку за своих людей[33].
Он плавал здесь три дня, но, не найдя других жителей, вновь возвратился на то место, где потерял лодку с матросами.
Прибыв сюда, он обнаружил, что все местные жители ушли, забрав с собой хижины, и это было крайне досадно, так как навсегда пропала надежда отыскать лодку и матросов.
Сокрушенный этой потерей, он совсем отчаялся в том, что сможет продолжать плавание в сторону Катая. Больше всего угнетала его мысль, что он вынужден возвратиться на родину, не привезя с собой никаких доказательств или подарков, которые свидетельствовали бы о том, где он побывал.
Так пребывал он, погруженный в тяжкие горести и печали, предпочитая смерть такой жизни, как вдруг увидел несколько лодок с людьми той страны, приближавшихся к кораблю. Это обрадовало капитана (хотя если учесть плохое состояние судна, у него было больше оснований опасаться, чем радоваться). Но он подготовил свое судно и вооружил его всем необходимым для обороны; он также закрыл клюзы и оградил ванты, и все, за что враг мог бы ухватиться, чтобы взобраться на судно. На шкафуте он поставил пушку и намеревался открыть стрельбу, потопить одну из их больших лодок (в них было до 20 человек), а спасенных взять в качестве заложников, чтобы обменять на своих людей.
Но когда большие лодки приблизились к кораблю и сидевшие в них люди увидели, какие меры защиты приняты, только один человек (тот, кто первым побывал на судне) на маленькой лодке осмелился подойти совсем близко к борту судна. Гребец непрерывно подавал знаки, показывая свои дружественные намерения. В ответ капитан также стал подавать ему знаки дружбы, одновременно продвигаясь к шкафуту судна, где стал так, чтобы у ног оказалось запрятанное оружие. Затем он велел своим людям отойти, чтобы казалось, что он стоит один и не намерен причинить зла. Капитан стал приманивать туземца всякими безделушками. Но тот долго не решался приблизиться, к немалому разочарованию капитана и всех остальных. И все же, наконец уступая любезным приглашениям капитана и соблазнившись подарками, туземец подплыл к борту судна, но держался настороже, не выпуская весла из руки, чтобы немедленно отплыть, если это потребуется. Тогда капитан Флобишер предложил ему колокольчик, но не простер далеко своей руки, и, когда туземец потянулся за подарком, капитан схватил его за запястье и внезапным сильным рывком мгновенно втащил гребца вместе с легкой лодкой на борт судна.
Там капитан и оставил пленника, не проявляя к нему никаких признаков враждебности, и тотчас же стал знаками объяснять ему, что, если он сумеет доставить пятерых людей обратно, его немедленно отпустят. Но чужеземец, судя по всему, не понял, чего хотел от него капитан, и поэтому его оставили на судне под надежной охраной.
Это все происходило на глазах остальных его товарищей, которые держались на расстоянии полета стрелы от корабля. Они пришли в изумление, тут же посовещались между собой, а затем весьма поспешно отошли к берегу, издавая громкие вопли или вой наподобие волков или иных лесных зверей.
Капитан со своим судном провел там остаток этого дня и весь следующий, но так ничего и не узнал о своей лодке и людях. После чего, оставив на судне чужеземца в качестве пленника, он посовещался с помощником и другими людьми о том, что же делать дальше. Они пришли к согласию, что, поскольку вся команда нездорова и крайне ослабела (на судне осталось всего 13 матросов и юнг, истощенных и больных после тягот трудного путешествия), продолжать плавание было бы крайне опасно; это могло привести к провалу всего предприятия.
Поэтому 25 августа они подняли паруса, держа путь обратно в Англию, и 9 октября прибыли в Лондон, где были встречены народом с радостью и восторгом. Они доставили сюда туземца с его лодкой, которым немало дивились в городе и в остальной части королевства, где узнали об этом происшествии.
Фробишер вернулся в Англию, потеряв пять человек, но привез с собой небольшой черный камень, подобранный на острове во вновь открытом проливе. Он презентовал свой камень как сувенир, а получивший этот подарок, очевидно, из беспредметного любопытства швырнул его в огонь. От жары на камне выступили яркие металлические проблески, которые в те дни, когда все жаждали золота, дали повод к нелепому предположению, что
