знаю.
— Я сделал ставку на второе. После чего соединил все вершины и получил центральную точку именно в Гайд-парке. Чудесное место для убийств, ночь, тишина, всегда можно найти жертву, и опля, мы ему её предоставили!
— Но получается, сначала вы захватили лишь двух бродяг.
— Ах, Майкл, лондонские трущобы всегда полны преступного элемента. Ты должен быть горд, что благодаря тебе город стал хоть чуточку чище, — хмыкнул он. — Однако и инспектор Хаггерт, и сержант Гавкинс (он тупой служака, но надёжный, как кирпич), все понимали, что настоящий преступник появится позже.
— С чего вдруг?
— С того самого, что в докладах указано: всех жертв находил полисмен. Но ни разу не сказано, какой именно? Ни имени, ни звания, ни описания внешности. Просто некто в полицейской форме свистком вызывал наряд. И пока те проводили необходимые действия, никто ни разу не поинтересовался, кто же на самом деле обнаружил тело.
— Но почему? — искренне удивился я.
— Потому что каждый сержант, отвечающий за свой участок, хочет отличиться перед начальством и потому просто не указывает в рапорте всякую мелкую сошку. Кого интересует обычный, рядовой бобби? Многих ли ты запомнишь в лицо? А по имени? Мы привыкли доверять человеку в мундире, не задумываясь о мотивах его поступков.
— Звучит жутковато, — поёжился я, отхлёбывая чай с двойной порцией сливок.
— Жизнь вообще похожа на вялотекущую болезнь с гарантированным летальным исходом, — философски подмигнул Лис. — Таким образом, я знал, что преступник мог затесаться в ряды наших доблестных полицейских с учётом того, что для засады их собрали со всех окрестных улиц. Когда же ты сел в кеб с вороным кебменом, всё окончательно стало ясно.
— Я был дурак…
— Не спорю, но в конце концов это привело к поимке злодейской парочки. Даже двух парочек. Нам оставалось лишь наблюдать, как паровой кеб на самой маленькой скорости нарезает круги вокруг Гайд-парка. Уже одно это должно было вселить здоровые подозрения. Остальное ты видел.
— А ваша трость, сэр?
— Я называю её электрошокером. Как видишь, рукоять из кости и кожаные перчатки надёжно защищают мою лапу. А вот эта кнопка слева активирует электрический разряд, по мощности способный свалить лошадь. Да так оно и произошло.
— А зачем этому маньяку в мундире понадобилось убивать, да ещё по схеме шестилучевой звезды?
— Ума не приложу, но, надеюсь, Гавкинс сумеет выбить из него все показания.
— То есть ваш метод не дает гарантий?
— Майкл, у меня нет никакого метода. Я просто говорю с людьми и «близкими к природе». Как с твоей бабушкой, с инспектором, с Фрэнсисом и другими. Люди любят, когда с ними просто разговаривают. Это очень полезное искусство, честное слово.
Мои глаза слипались. Не скажу, что я прямо так вот сразу всё понял правильно, прозрел и познал. «Говорю с людьми», и всё?! Глупость какая-то, зачем Скотленд-Ярду помощь какого-то там говорливого лиса? Я смутно помню, что он там плёл ещё, но, на секунду очнувшись, увидел своего учителя поправляющим мне одеяло.
— Спокойной ночи, мальчик мой, и сладких снов. Быть может, из тебя действительно выйдет толк.
Я проснулся рано утром оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за ногу. Ну, вы уже и так догадались кто…
— А месье Ренар? — зевая, спросил я.
— Ушёл по делам, — пробурчал Шарль, через его плечо были переброшены боксёрские перчатки. — У тебя десять минут на туалет, умывание. Потом занятия.
— А завтрак?
— Если выживешь.
Чёрт побери, а ведь мне здесь уже почти что понравилось…
Глава 2
Вилы дьявола у свиного загона
Вторая тренировка была ничуть не лучше первой. В том смысле, что меня, по-моему, никто не собирался ничему учить. Уверен, что цель была в ином: в показательном убийстве меня посредством нанесения разнообразных побоев самым долгим и мучительным образом.
Старый дворецкий ничего мне не показывал, не объяснял, не давал возможности опомниться и хотя бы повторить. Нет, он продолжал безмятежно гонять меня по всему дому, с первого этажа на второй и обратно, действуя исключительно ногами. Руки у него всё время были заняты, поскольку он то вытирал пыль, то сметал мусор, то начищал фамильное серебро.
Если ещё утром я целую пару минут даже гордился своим участием в деле поимки жестокого маньяка и думал, что уж теперь-то хотя бы лысый старикан будет меня уважать, то… увы и ах! Жесточайшее разочарование постигло меня с первой же попытки принять перед ним хоть сколько-нибудь достойную или грозную позу. Он сбил меня с ног подсечкой и, пока я кубарем летел по лестнице, успел добавить пяткой в живот и каблуком по заднице.
Не помню, за сколько бабушка продала меня, кажется, за полкроны, но она явно продешевила. Её попросту провели, так меня не лупили нигде — ни в школе, ни дома, ни на улице. Причём всё это, как я подозреваю…
— Всё это в твоё благо, Майкл, — громко приветствовал нас мистер Лис, появляясь в прихожей.
— Сэр, — обрадовался я, зажатый в угол, — не могли бы вы попросить вашего слугу не…
В тот же момент дворецкий очень точно влепил мне носком ботинка под ребро, перекрыв дыхание. Когда-нибудь я его убью.
— Месье?
— Да, старина, будь добр, прерви урок и сделай мне кофе. Честно говоря, этот английский чай так плохо переваривается.
— По-парижски или по-бретонски?
— Как я люблю.
— Сию минуту, месье Ренар!
Что ж, кажется, я чем-то нравлюсь капризнице-судьбе, если она уже третий день даёт мне шанс выжить в этом невероятном доме. Что бы сказали мои почтенные родители, увидев, что их единственный сын служит помощником, секретарём, агентом и мальчиком для битья у какого-то прямоходящего рыжего лиса с непонятным гражданством?
Мама бы, наверное, жалела меня, но отец уж точно сказал бы, что дух англичанина куётся в трудностях и лишениях! Главное, чтобы за них платили. Но плату буду получать отнюдь не я, а моя решительная бабуля, которая теперь сможет вообще не просыхать с утра до вечера.
— Майкл, ты не присоединишься ко мне на чашку кофе?
— Если позволите, то какао, сэр.
— Шарль?
— Одну минуту, джентльмены.
Когда я, морщась от боли во всех местах, кое-как доковылял до гостиной, старый дворецкий как раз выставлял на столик две дымящиеся чашки — с кофе по-бретонски (треть бренди) и детский какао, наполовину разбавленный молоком.
— Присаживайся, мальчик мой, я охотно отвечу на все твои вопросы.
— Но я же ничего не…
— У тебя очень красноречивая мимика, — тонко улыбнулся Лис, не показывая зубов. — Пожалуй, это была первая причина, по которой я вдруг захотел взять тебя на
