– Нужно же хоть чем-то от них отличаться, – возразила она, загадочно улыбаясь и без тени смущения ложась на полотенце. – Я – аккуратная женщина легкого поведения.
Росс раздумывал не больше минуты, потом подошел к ней и опустился на колени. По-прежнему играла музыка. Он перехватил ее взгляд и долго смотрел в глаза. И понял, что никогда не забудет выражения, появившегося на ее красивом лице. А потом она протянула руки и непослушными пальцами начала развязывать его галстук.
– Погоди, я сам… – сказал он изменившимся голосом.
– Нет, Росс, – прошептала она, осторожно отводя его руки в стороны. – Хочу сама раздеть тебя. Я так давно этого не делала. – Тоска, прозвучавшая в ее голосе, полоснула его по сердцу. – Ну, вот видишь…
Она освободила галстук из-под воротника рубашки и, аккуратно перегнув, положила на журнальный столик рядом с ярким букетом тюльпанов. Потом ее пальцы неторопливо, пуговка за пуговкой, заскользили по рубашке, обнажая его загорелое тело. Встав на колени, она положила голову на его теплую грудь и потерлась щекой о курчавую жесткость волос. Она ласкалась. К любовным играм этот ее жест не имел никакого отношения.
– Ах, Росс, зачем ты опять появился в моей жизни? – прошептала она. Бравада вмиг исчезла, как только она прижалась к нему.
Припав щекой к его теплой груди, она нежно, едва касаясь, трогала пальцами его плоский живот.
Он перебирал шелковистые пряди ее волос, осторожно поглаживал ладонью.
– Так должно было случиться, Дайана, пересеклись наши пути. Удивляюсь, почему этого не случилось раньше.
– Да, конечно! Ты прав.
– Все дело в том, что мы упорно избегали друг друга.
– Да, – прошептала она. – Мы просто боялись, что нас потянет друг к другу… что, собственно, и произошло.
– Когда пара проводит вместе одну ночь, это вовсе не означает, что их потянуло друг к ДРУГУ, – возразил он. – Физическая близость – не что иное, как удовлетворение желания. Это будто глоток воды, когда хочется пить.
А если душа страдает, если жаждешь встречи всем сердцем, подумала Дайана, но вслух сказала:
– А когда хочется есть, берешь гамбургер и съедаешь с аппетитом…
– Совершенно верно!
Сдавило грудь, но ей удалось непринужденно улыбнуться:
– Я не хочу быть гамбургером, который сначала слопают, а потом быстренько переварят.
– Это твоя метафора, не я ее придумал. Хорошо! Думаю, мы исчерпали тему. Собиралась раздевать меня, так продолжай, – сказал он весело и расслабился в предвкушении удовольствия.
– Я… я… – Она приподняла голову, и пряди ее волос взметнулись и мягким шелком легли на его грудь. Дайана не мигая смотрела на его лицо. Такое мужское. Черты лица мужественные, а загибающиеся ресницы особенно длинные, когда глаза закрыты. Ждет, что она доставит ему море удовольствия после того, как сам дал понять, что она для него абсолютно ничего не значит. Ее подрагивающие пальцы скользнули под рубашку, но вдруг замерли, и она застыла. – Я не смогу… – сказала она полушепотом. Она хотела, очень хотела, раздевая, ласкать его, но не могла, просто не могла – и все. – Думала, могу, но, оказывается, нет. Прости, Росс…
Мгновенно открыв глаза, он посмотрел на нее удивленно-огорченным взглядом. Она хотела было подняться, но он, крепко сжав ее запястья, потянул к себе.
– Стоп, голубка моя! Не торопись, – повысил он голос, чувствуя, как его охватывает раздражение оттого, что ее настроение резко изменилось. – Скажи, зачем ты меня дразнишь?
– Пусти, – попросила она. – Ну, пожалуйста… не заставляй меня…
– Минуточку, с чего ты взяла, что я тебя заставляю? И вообще, кто кого соблазняет? Сама же сказала «да» в ночном клубе, вспомни-ка! А кто это только что спускался по лестнице, пустив в ход все приемники обольстительниц из фильмов тридцатых годов? Для чего надела наряд, в котором я ласкал тебя однажды до утренней зари? Завлекла-заманила, полотенце приготовила… «Хочу раздевать, ласкать…» Как же, как же! Роковая женщина… А я размечтался как балда самодовольный. Жду, вот сейчас меня будет целовать-миловать… – он медленно окинул ее взглядом и наконец нашел верные слова, – экзотическая, сладкоголосая и сладко пахнущая райская птичка. – В его голосе послышалась насмешка, когда он спросил: – А что, собственно, произошло? Почему такая резкая смена настроения, позволю себе спросить, если, конечно, не возражаешь? Не думаю, что дело в болтовне о сексе и гамбургерах.
– Нет… я… – Не может же она сказать, что надела его подарок, надеясь смягчить его этой невинной уловкой!
– Ведь, кажется, мы обо всем договорились, заключили полюбовную сделку, и я намерен получить свое.
Он притянул ее за плечи и заставил лечь рядом. Она вырывалась, пыталась вскочить, однако отчаянные движения ее гибкого тела только разжигали его страсть и желание овладеть ею. Халат распахнулся, и сладкая притягательность женского тела обнажилась перед жадным мужским взором.
Дайана перестала вырываться и метаться, когда силы почти покинули ее – она с трудом переводила дыхание, а сердце билось яростными толчками. Белый халат сполз с плеч. Она была придавлена сверху его сильным телом, а ее грудь распласталась под затвердевшими мускулами его грудной клетки. Он давил на нее всей своей тяжестью, пуговицы его рубашки впились в ее нежную кожу.
– Собираешься меня насиловать? – спросила она громким шепотом, сознавая свою полную беспомощность.
– Насиловать? – Он мгновенно ослабил объятия и засмеялся. Вопрос показался ему до смешного нелепым. Но достаточно было заглянуть в ее глаза, чтобы понять: ничего смешного она в этом не видела. – В этом нет особой необходимости! – сказал он довольно резко.
– Тогда что?
Его руки вдруг повели себя необыкновенно нежно, отправившись в интимно-увлекательное странствие по ее телу. Она прекрасно понимала, что те же самые руки, ласкающие ее плоть, мгновенно станут жестокими при малейшей попытке освободиться от их прикосновений, и поэтому лежала как мертвая.
Она как бы раздвоилась: одна ее половина страстно желала его, другая – менее чувственная часть – понимала, какие страдания и душевная боль ожидают ее, когда он уйдет. Решил удовлетворить мужской аппетит, воспользоваться ею? Ведь именно об этом он говорил… Ну что же, по крайней мере достаточно честен! Плотское влечение к ней всего лишь отголосок тех нежных чувств, которые он когда-то питал. Есть ли смысл сопротивляться, если сама с собой справиться не может? Когда Дайана заглянула в глубину золотистых глаз Росса, слегка прикрытых густой бахромой темных ресниц, то еще раз убедилась, хотя поняла это значительно раньше, едва взглянув на него в ночном клубе: все, она пропала. Ей не убежать от него, не скрыться, точно так же как не заглушить предательски безрассудного отклика своего тела.
– Ты, Дайана, давно не была с мужчиной… – сказал он, растягивая слова.
Направление его мыслей совпало с ее собственным.
