нас? Если будете стоять и десять лет, то что можете сделать нам? Нас ведь кормит сама земля. Если не верите, то посмотрите своими глазами.
И привели печенегов к колодцу, где была болтушка, и почерпнули ее ведром, и вылили в латки, и когда сварили кисель, взяли его и пришли к другому колодцу, и почерпнули из него сыты, и стали есть сперва сами, а потом и печенеги. И удивились те и сказали:
- Не поверят нам князья наши, если не отведают сами.
Люди же налили им корчагу болтушки и сыты из колодца и дали печенегам. Они же, вернувшись, поведали своим все, что было. И, сварив, ели князья печенежские и дивились. И, взяв своих заложников, а тех отпустив, поднялись от города и пошли восвояси.
И похоронили тело Владимира с плачем
В лето 6523 (1015). Печенеги пошли походом на Русь. Владимир послал против них сына своего Бориса, а сам сильно разболелся. В этой болезни скончался июля в пятнадцатый день. Умер же он в Берестове, и утаили смерть его, так как Святополк был в Киеве. Ночью же разобрали помост между двумя клетями и, завернув тело Владимира в ковер, спустили веревками на землю, и, возложив его на сани, отвезли и поставили в церкви святой Богородицы, которую сам создал. Узнав об этом, сошлись люди без числа и плакали по нем - бояре как по заступнике страны, бедные же как о своем заступнике и кормителе. И положили его в гроб мраморный, и похоронили тело его с плачем.
Заступники они за землю Русскую
Святополк, старший сын Владимира, сел в Киеве по смерти отца своего. Борис же, брат его, был в походе против печенегов. Когда же он вернулся с воинами, пришла ему весть: «Отец твой умер». И плакал по I отце сильно, ибо любим был отцом своим больше всех. И стал на Альте. Сказала же Борису дружина отцова:
- Вот у тебя отцова дружина и войско: поди сядь в Киеве на столе отца.
Он же отвечал:
- Не подниму руки на брата своего старейшего: если отец у меня умер, то пусть Святополк будет мне вместо отца.
Услышав это, воины разошлись от него. Борис же остался с отроками своими.
Святополк же, исполнившись беззакония, воспринял мысль Каинову, как бы погубить своих братьев.
«Перебью всех братьев и стану один владеть Русскою землею», - думал он. Призвал он вышгородских бояр и сказал им:
- Не говоря никому ни слова, идите и убейте брата моего Бориса. Они же обещали ему вскоре исполнить это. И пришли они ночью на реку Альту, где был Борис, и напали на его шатер, как звери дикие, и пронзили Бориса копьями, и слугу его с ним, который, защищая, прикрыл его своим телом. Был отрок тот родом угрин, по имени Георгий, и Борис его сильно любил и возложил на него гривну золотую большую. И не могли быстро снять гривну с шеи его, и отсекли ему главу и так сняли гривну, а голову отбросили прочь, оттого после не нашли тела его среди трупов. Избили и иных отроков Борисовых много.
Убив Бориса, окаянные завернули его в шатер, положили на повозку и повезли его, а он еще дышал. Увидел окаянный Святополк, что он еще дышит, и послал двух варягов прикончить его. Они пришли, и один из них извлек меч и пронзил им его сердце. Так скончался блаженный Борис. И положили тело его в церкви святого Василия, тайно принеся его в Вышгород.
Окаянные же те убийцы пришли к Святополку, точно хвалясь сделанным, беззаконники. Ведь злой человек, совершая злое дело, хуже беса, ибо бесы бога боятся, а злой человек ни бога не боится, ни людей не стыдится. Бесы креста боятся господня, а человек злой и креста не боится.
Святополк же окаянный, помышляя про себя, сказал: «Вот убил я Бориса: как бы убить Глеба?» И, замыслив Каиново дело, обманывая, послал посла к Глебу, говоря так:
- Приезжай поскорее, отец тебя зовет: сильно он болен.
Глеб тотчас же сел на коня и пошел с малою дружиною, ибо всегда был послушен отцу. И когда пришел он на Волгу, то в поле споткнулся конь его и повредил себе немного ногу. И пришел в Смоленск и стал на Смядыне в насаде. В это время пришла ему весть об отцовой смерти и об убийстве Бориса.
- Не ходи, отец твой умер, а брат убит Святополком. Услыхав об этом, Глеб громко воскликнул со слезами:
- Увы мне, лучше бы мне умереть с братом, нежели жить на свете этом. Если бы видел я, брат мой, лицо твое, то умер бы с тобою. Ныне же зачем остался я один? Где речи твои, что говорил ты мне, брат мой любимый? Ныне уже не услышу тихого твоего голоса. Один я остался на этом обманчивом свете.
Когда он говорил так, внезапно пришли посланные от Святополка погубить Глеба. Они взяли корабль Глебов и обнажили оружие. Убили окаянные Глеба, как безвинного ягненка, и, возвратясь, сказали Святополку:
- Сделали повеленное тобою.
Он же, услышав это, возгордился еще больше, не ведая, что Давид сказал: «Что хвалишься злодейством, сильный?» Ночью киевляне увезли тайком тело Глеба и положили его рядом с братом его Борисом в церкви святого Василия.
Так были убиты Борис и Глеб. Заступники они за землю Русскую, светильники сияющие. Вот почему мы должны достойно восхвалять страстотерпцев этих, говоря: «Радуйтесь, светлые звезды, утром восходящие. Покорите поганых под ноги князьям нашим, молитесь владыке богу нашему, дабы мирно пребывать в единении и в здравии, избавьте от междоусобные рати и от пронырства дьявола».
Княже, можем за тебя бороться
Ярослав, младший сын Владимира, сидел в Новгороде и не знал еще об отцовой смерти. Было у него множество варягов, и творили они зло новгородцам и женам их. Восстали новгородцы и перебили варягов.
И разгневался Ярослав и позвал к себе лучших мужей новгородских, которые перебили варягов, и, обманув их, перебил. В ту же ночь пришла ему весть из Киева от сестры его Предеславы: «Отец твой умер, а брат Святополк сидит в Киеве, убив Бориса и Глеба, берегись его». Услышав это, опечалился Ярослав и об отце, и о братьях, и о
