только быстрый душ. И однажды ты сдаешься, потому что отсутствие кофе и ванны разрушает медленно, а отсутствие сна может сломать тебя за пару месяцев. Но ты же взрослый понимающий человек, ты мама. И поэтому отступаешь — всего на шаг — и соглашаешься на предложение бывшего мужа. И вот у тебя начинает появляться время на сон и кофе. Бывает, и на ванну. Но иногда, попивая кофе в ванне, ты думаешь: этот компромисс — ловушка, шаг к тому, от чего ты бежала. Это зависимость. И ты делаешь глоток кофе побольше и с головой погружаешься в пену, чтобы выбросить эти мысли из головы. Ведь все равно лучше, чем было раньше. И детям нужен отец.
Лео встревоженно смотрит на меня.
— О чем ты? Какой компромисс?!
— Ой, все! — я допиваю вино залпом. Краем глаза замечаю под диваном Сашкину стирку в виде совы. Достаю ее и протягиваю Лео. — Вот, возьми, сотри, что я сказала.
Доли секунды Лео таращится на меня. А потом уголки его губ вздрагивают. Он сжимает стирку в ладони.
— Как хорошо стирает! Что вы там говорили?.. Уже не разобрать.
Я смеюсь. Легкий бриз трогает мои волосы.
— Возможно, я когда-нибудь расскажу тебе об этом, Лео. Но точно не сегодня. Как бы то ни было, Тарас — хороший человек. И хотя семьи у нас с ним не получилось, возможно, мы сможем остаться друзьями.
Лео протягивает мне яблоко.
— Веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?
— Да, конечно, — откусываю большой кусок — заедаю печальные мысли.
— Ну-ну, — Лео улыбается.
— Если ты чего-то не испытывал, не значит, что этого нет! Вот у меня есть Пашка. Он мой лучший друг. У меня даже подруги настолько близкой никогда не было. А ты говоришь… — я даже сама не слышу окончания фразы из-за хохота Лео. — Ну чего смешного?! — возмущаюсь я, почти злюсь.
Лео мотает головой — мол, все в порядке — но его трясет от хохота.
— Анна... — он все не может успокоиться. Я шикаю на него — мол, дети спят — и он усмиряет смех, только плечи по-прежнему вздрагивают. — Вы совсем не разбираетесь в людях. Ну вот совсем!
— Поясни!
— Когда-нибудь я расскажу вам об этом, Анна. Но точно не сегодня, — Лео замолкает. Но ненадолго. — И все же у меня осталось к вам пару вопросов...
И тогда я делаю то, что должно заставить Лео прекратить допрос: кладу голову ему на колени.
Он замирает, так и не закончив фразу.
Я ерзаю, устраиваясь поудобнее.
Бриз крепчает.
Я слушаю, как плещутся волны. Бесконечная музыка...
Лео накидывает плед мне на плечи.
И мои веки опускаются сами собой, как у Машки перед сном.
Примечание
Лео вышел из дома Анны, улыбаясь. Засунул руки в карманы, подфутболил камешек.
Этот город не был похож на Лондон. Он даже не был похож на Москву, в которой Лео провел детство, или на Питер, в котором провел юность. Эта непохожесть особенно чувствовалась сейчас, когда он шел по середине проезжей части в одиночестве: ни людей, ни машин. Будто время остановилось и теперь город принадлежал ему, чужаку.
Лео дышал полной грудью. Хотелось совершить что-то хулиганское, безбашенное, романтичное: переплыть реку, наворовать цветов в городском саду. Или взять мелки, которые он заприметил сегодня возле песочницы, и написать перед подъездом Анны «С добрым утром!»
Лео остановился. Развернулся.
Мелки лежали на том же месте. Картонная упаковка отсырела и размякла. Мел крошился под пальцами, пока Лео выводил разноцветную надпись, растягивал ее на всю ширину тротуара перед крыльцом.
Надпись получилась объемная. Буква «о» скакала на ножках в розовых туфельках, у буквы «б» развевались косички, у буквы «д» из трубы шел дым — привет малышне, пусть и у них утро будет добрым.
Шагая по пустынной проезжей части, отряхивая испачканные мелом ладони, Лео мечтал, как утром Анна выйдет из подъезда. Наверняка она будет спешить: накидывать жакет на ходу, поторапливая малышей. А потом увидит эту надпись — и замрет. И на какое-то время забудет о модульной сетке и титулах, о чешках для Машки, которые не успела купить, и стихотворении, которое плохо выучил Сашка. И будет просто разглядывать голубую трубу, розовые туфельки и желтые косички — и улыбаться.
Лео был так поглощен фантазией, что не сразу услышал шум подъезжающей машины. Машинально зашел на тротуар, все еще не отпуская солнечную картинку, стоящую перед глазами.
Белый «мерс» замедлил ход, поравнялся с Лео. Опустилось стекло.
— Подвезти? — прозвучал женский голос.
— Нет, спасибо, — ответил Лео, продолжая идти.
«Мерс» остановился.
— Я настаиваю.
Лео подошел к машине, оперся локтями на опущенное стекло.
— Вы преследуете меня, Катерина?
— Ну, в «Зеленую комнату» ты сам пришел. А сейчас прогуливаешься по той дороге, где я катаюсь почти каждую ночь, спасаясь от бессонницы. Может, это ты меня преследуешь? — Катерина достала из бардачка пачку тонких сигарет, вынула одну. Прикурила. — Что ты думаешь о случайности совпадений, Лео? Давай, — она поманила его ладонью, — садись, расскажи мне. Ты же джентльмен и не унизишь меня отказом.
— Катерина, вы так откровенно пытаетесь мной манипулировать, что я вполне могу позволить себе не быть джентльменом.
— Ну прости! — она склонилась к Лео, свет фонаря коснулся ее лица. Легкий макияж, мягкая улыбка — Катерина снова была подругой Анны из кафе, а не хищницей из клуба. — Я подвезу тебя, — она потянула за внутреннюю ручку двери со стороны пассажирского сидения. — А по дороге мы кое-что обсудим. Это касается Анны. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Лео выпрямился. Качнулся на пятках.
— Мне к парку.
— Ага, — Катерина бросила на него лукавый взгляд.
Внутри машина выглядела, будто арендованная: ни детских игрушек, ни женских мелочей. Только под зеркалом заднего вида мерно покачивался шнурок с серебряным крестиком.
Катерина протянула Лео свою сигарету. Он покачал головой.
— Значит, твой ЗОЖ не был сценарием для «Зеленой комнаты»? — Катерина усмехнулась. — Гера временами заставляет мужчин привирать, чтобы они вписались в образ. Приятно, что я не ошиблась на твой счет. И давай уже на «ты», а то я неловко себя чувствую.
Некоторое время они ехали молча.
— Как идет процесс осчастливливания Анны? — Катерина погладила Лео взглядом.
