что здесь творится.
Смотрю на Артема, его лицо все в черных разводах как у кочегара. Перевожу взгляд на свои руки и понимаю, что у меня лицо не лучше.
Минуты кажутся часами, но огонь получается потушить довольно быстро. Взглядом, полным отчаяния, окидываю помещение. Часть стены и потолка в черной копоти, на полу плотный слой пены.
И мы с Артемом тоже в копоти и пене. Меня бы сейчас бабушка с детьми не узнали, не то, что он.
— Я перекрою воду, — хрипло говорит Асадов. — Где тут вентиль?
Слабо взмахиваю рукой, он идет по пене как по снегу.
— Артем, — зову жалобно, когда он возвращается, — что это было? Полтергейст? Или магия?
— Не говорите глупостей, — морщится он, наклоняется и осторожно разворачивает обгорелую куртку Йонаса. Невольно отмечаю, что качество нашей спецодежды на высоте. От нее еще что-то осталось.
Артем осматривает бывшие карманы и извлекает продолговатый цилиндр, такой же закопченный, как мы с ним.
— Ну вот, я примерно это и предполагал.
— Что это? — таращусь на цилиндр.
— Вейп. Механический мод. Видите, он без аккумулятора?
— Вижу. И что это значит?
— Сейчас посмотрим, — Артем достает из другого кармана кусок обугленной проволоки. — Что ж, все ясно.
— А мне не ясно. Объясните! Пожалуйста… — добавляю, спохватившись.
— Ваш как его, Йонас? Значит, ваш Йонас вейпер со стажем. Он предпочитает механические вейпы, они очень простые. Вот такая трубка и аккумулятор. Никакой электроники. Если случайно в кармане нажать кнопку, он может взорваться, поэтому вейперы батарейки носят отдельно.
— Так это вейп взорвался?
— Нет, ваш сотрудник добросовестно носил аккумулятор а другом кармане. Но видимо механически положил к нему проволоку, и произошло короткое замыкание. Наверное, когда ветром открыло окно. Поэтому куртка и загорелась.
— Это Йонас его не закрыл, — озаряет меня, — когда свой вейп курил.
— Скорее всего.
— Что же это получается, — от догадки холодею и покрываюсь испариной, — если бы мы не пришли, то не потушили бы пожар?
Артем смотрит на меня непонятным взглядом.
— Я ведь говорил, что везде, где работают люди, присутствует человеческий фактор. И его нельзя не учитывать.
Представляю сгоревший дотла отель, и сердце проваливается в бездну. Нет, конечно, сработала бы противопожарная система, приехали бы пожарные, но…
— Не бывает идеальных отелей, мисс Плохая. И идеальных сотрудников тоже не бывает.
Как я ни держусь, ничего поделать с собой не могу. Начинаю судорожно всхлипывать, сцепив перед собой руки. Слезы прокладывают по щекам влажные дорожки.
Мне ужасно стыдно. И ужасно жаль. И вообще…
— Ну что ты, не надо плакать, — неожиданно перед моим носом оказывается мокрая, в пенных разводах рубашка, совсем недавно бывшая белоснежной и отутюженной. Под тканью хорошо угадываются твердые мышцы.
На плечи ложатся крепкие руки Асадова, и это становится последней каплей. Я утыкаюсь в твердую грудь и беззвучно реву, вцепившись руками в воротник рубашки.
* * *
— Ну хватит, все уже прошло, — уговаривает Артем негромким хриплым голосом, — чего ты плачешь?
Я все еще жмурюсь и цепляюсь за его рубашку. Не решаюсь поднять голову. Не потому, что боюсь быть узнанной, а потому что не хочу, чтобы он видел мои зареванные глаза.
— Твоя рубашка, — хлюпаю я носом, — она вся в саже и пене. И костюм тоже…
— Ничего, — ухмыляется Артем, — у меня еще есть. И потом, разве в этом идеальном отеле нет идеальной прачечной? Я воспользуюсь ее услугами, и рубашка будет лучше, чем была.
— Никакой он не идеальный, — шепчу жалобно, — ничего у меня не получилось! Люди мне доверились, а я…
— Что ты?
— Не справилась! — реву уже в голос.
Его руки обвивают мое тело и крепко прижимают к мощному торсу. Подбородком Асадов придавливает мою макушку, и я оказываюсь в коконе из рук и тела Асадова.
— Тебе надо научиться принимать ошибки и их исправлять, — успокаивающе говорит Артем. — Это несложно на самом деле.
— Я так боюсь, — жалуюсь ему, всхлипывая, — боюсь натупить или ошибиться.
— Это юношеский перфекционизм. Когда мне было двадцать три, я спать не мог, боялся, что где-то недосмотрел или забыл.
— И как ты справился? — снова шепчу, и Артем меня слышит.
Потому что здесь слишком тихо, потому что мы слишком близко. Потому что он наклонился так низко, что его дыхание согревает мои щеку и шею.
— Не переживай, все пройдет. Ты просто совсем мелкая для такой должности. Тебе нужно время, нужно повзрослеть, набраться опыта. Нарастить шкурку.
— Я никогда не научусь…
— Научишься. Доживешь до моего возраста и научишься.
Это очень опасно. Вот так стоять в обнимку с Асадовым в полной тишине, когда сердце ухает в груди как гидропресс. Когда его запах будоражит даже смешавшись с запахом гари и пота. Когда его хриплый голос выбивает из-под ног почву.
Чувствую, что тону в этом коконе. Из последних сил пробую высвободиться, но получается освободить только руки. Асадов объятия не разжимает, наоборот, только усиливает хватку.
Теперь мне их некуда деть. И как я мысленно ни ругаю себя, мои руки сами тянутся и несмело обвивают его талию.
Все. Я пропала.
Опять попалась как рыба на крючок.
«Алена, очнись. Артем совсем не тот, каким ты его представляешь. Он холодный, расчетливый и эгоистичный. Он не просто богатый, а богатый до безумия. Вы как две планеты из разных галактик. Ты всего лишь обслуживающий персонал. А еще Артем женат. И если по какой-то причине он не желает, чтобы его брачная ночь прошла в этом отеле, ты тут точно ни при чем…»
Но уговаривать получается плохо, и я решаюсь. Я посмотрю ему в глаза. Думаю, мое лицо достаточно вытерлось о его мокрую рубашку, чтобы копоть помешала Артему меня узнать.
Поднимаю голову, одновременно раздается треск, и на всем этаже гаснет свет.
— Коротнуло, — хрипло говорит Артем, и я вздрагиваю. Как и он.
Интересно, о чем он? Об электричестве или?.. Я слишком сильно прижата к нему, чтобы не чувствовать, как его коротит. Точно как и меня.
— Значит, у тебя не от мужа фамилия? — спрашивает Асадов вполголоса. Сглатываю и мотаю головой.
— Я не была замужем.
— Тогда откуда ты? Ты ведь приезжая, я по акценту слышу. Землячка?
— Да, я из столицы… — киваю и шепчу еле слышно.
— А сюда как попала?
— Учиться приехала. По программе. Обмен студентами.
— Ясно, я так и думал. Вот откуда берутся такие кадры.
Руки Асадова начинают двигаться. Он гладит мои волосы и говорит все с той же убийственной хрипотцой:
— Ты умненькая талантливая девочка. Плохая девочка, — даже в темноте я чувствую, как он улыбается. — У тебя все получится, Лена.
И меня отпускает. Отпускает
