вихрь, хлещи меня в лицо,Смелее! Всё стерплю, изволь…Эй, стража! Я вас, подлецов, —Здесь бьют меня, а я – король!28 сентября 1954
Донна Анна
Молот сердца. Пляшет сарабанду?Золотая капнула свеча.– Где ты, гранд? Вставай навстречу гранду,На поклон поклоном отвечай.Неучтивым серым истуканомУ порога ждущему слугеПрикажи наполнить вновь стаканы —Близок гость, пускай шандал чеканныйНе дрожит в испытанной руке.– Донна Анна? —В ночь погасли взоры.– Мне сияй, моею будь звездой!– Отыщи убийцу Командора!– Донна Анна – я перед тобой!– Покажи её непобедимой,Обещай мне, свято обещай.Ты клянёшься?Да?Огнём и дымом?– Да.Клянусь.Люблю тебя.Прощай!* * *Что же ты спишь, Маргарита?Слышно – слетаются сны,Окна надёжно закрытыЛистьями лунной весны.Ласковой дрёмой одетый,Грезит синеющий сад:Там, на склонившихся ветках,Странные птицы сидят.Лишь приподнимешь ресницыВ зареве нового дня —Умные быстрые птицыТотчас уносят меня.Но не прервать до рассветаТвой зачарованный сон,И не дождаться ответа…Петь…Только петь под окном.2 января 1953
На мотив Гумилёва (из дневника девушки)
У меня не живут цветы, —Май не любит ночных видений.– О, слепые мои кроты,Неотвязные мысли-тени!Рождены одноликой тьмой,Расцветают больные грёзы…Я вчера принесла домойЗолотую, как сон, мимозу.Как звенящую стрекозу,На окно посадив ночное,Оттенила её желтизнуОсторожной, как мышь, свечою.Чтоб смеяться им на ветруИ качаться в прозрачных играх,Но погибла она к утруНа тяжёлых и пыльных книгах.А сегодня и мне невмочь,Я не вынесу этой муки:Паутиной связала ночьГолубые, как тени, руки.У меня не живут цветы.
Февральская
Снег на озябших крышах,Синяя стынет тишь.– Донна Мария, слышишь?Донна, о чём грустишь?– Рыцарь забыл о милой,Рыцарь усталый спит.– Донна, к его могилеЛунный прикован щит.Ветер ночных ущелийПринял последний вздох;В шлеме разбитом щелиЯркий украсил мох.Так никогда не будет…– Встань, подойди к окну, —Талая ночь, безлюдье,В городе ждут весну…Где-то в сыром туманеЗвякнул ночной трамвай.– Скучно? – Читай романыИли опять играй.
Менестрель
Торжественный пламень, угасший в кровиБесславно и тщетно пролитой,Напомнит ли время великой любви,Минувшие славные битвы,Когда, торжествуя над злобой врага,Над башнями флаги пестрели, —О славе победы гремели рога,О славе любви – менестрели.Но здесь, где слывёт избавителем смерть,Где счёта не ведают бе́дам,Какую любовь я решился б воспеть,Какую прославить победу?Победу ли тёмных и низменных стад,Внезапно нагрянувших хамов?Любовь ли Иуды к добыче Креста?Вандала – к развалинам храмов?– О, горе певцу, пережившему честь!А вечно тоскующей лире —Звенеть, призывая высокую местьВо славу разбитых кумиров!
День рождения
Ещё торжественней и прощеПо вечерам стеклянной тьмыМолчат оснеженные рощи —Окаменевшие дымы.А звёзды, брошенные в дали,Слетались женщинам в глаза,Как звуки плачущих роялейИз глубины концертных зал.И недосказанно и нежно,Как роспись древних потолков,Скользят вечерние одеждыИз крыльев тёмных мотыльков, —Полны задумчивой дремотой,Тревожат шорохом аллейИ обещанием чего-то,Чего не знали на Земле.Хотя, как встарь, скрипучи двери,И жалят светлые огни…Но кто им может не поверить,Когда зовут и ждут они?
Песня лады
– Ладо, Ладо, диди-Ладо,Бог вечерниц полнолунных,О, единая отрадаВолхований ветров юных!Меж закатными богамиВечно – утренний, рассветный,Грянь призывными рогамиВ сумрак ночи безответный!В сумрак ночи, в бездну ночиВыйду я пустынным плёсом,Для очей твоих полночныхРаспустив по ветру косы.Прилети знакомой птицей, —Мне иных богов не надо —Для тебя сомкну ресницы,Ладо, Ладо, диди-Ладо.15 апреля 1954
Диалог
Ничего на свете не изменится,Только дамы будут изменять.– Паладин, купите индульгенции, —Вас они для рая сохранят.Все грехи за золото прощаются,А влюблённый Каина грешней:Он уверен, глупый и страдающий,Что девчонка – золота нежней.– О, монах! Влюблённость безответнуюНе спеши от лжи предостеречь, —Я друзей для женщины не жертвовал,Не поднял в её защиту меч.Назову ль божественной любимую,Подниму ли в честь неё копьё,Если звёзды ярче взора милого,А заря алее губ её?В целом мире, от любви помешанном,Не обнимет деву паладин,Если вздох её – не ветры вешние,А во взоре – хлад полярных льдин.Ничего на свете не изменится,А попы́ любую ложь простят.– Покупайте, рыцарь, индульгенции,Вас они для рая сохранят!29 июня 1953
Лютня и меч
В морозные латы закована ночь,Луна – как далёкий костёр,Над гулкими крышами – звёздам невмочь,Но свет их предсмертный – остёр.Уж лучше всю ночь бы стонала пурга,Слепя заблудившийся взор,Чтоб только не слышать, как воют рога,Вещая полуночный сбор.Над замком, восставшим из мрака до звёзд,Ночная заря – горяча,Оттуда – за мною явившийся гостьС мерцающей сталью меча.
Увертюра
Пульсирующий фон смычковых,Как рябь предутренних озёр,И дирижёр – змеёй очковойЗастыл в тени – гипнотизёр.Еще в плетёные корзиныУкрыта радуга наград,И Альмавива у РозиныВ гостях – подвыпивший солдат.Но встал тубист, как ящер Юры,Как медный слон, оцепенев, —И листья ветхой партитуры,И дам напудрил юрский мел.«И-так-и-надо!Так-и-надо!» —В скрипичной судороге – месть:Фосфоресцирующим гадамЧертить —Менэе́,Тэке́л!Фарэе́с!!
Дон Кихот
Во всех кабаках Арагона —Гитанам, танцующим хо́ту,Милей забубённого дона —Отважное имя Кихота.И звонкие слёзы Дуэро,Припомнив бродягу, синели,Ведь этот лихой кабальероБыл верен одной Дульсинее.………Поют по полям КалатравыРога королевской охоты —Сам герцог завидует славеБлестящего дона Кихота.Забытый, но преданный ПансаВ овраге пасёт Росинанта, —У доньи в улыбке алмазы,У доньи глаза – бриллианты.И ранят влюблённого донаРесницы, что как острые стрелы,Хранят небеса АрагонаВ глазах Марии-Эстреллы.А ночью влюблённую доньюПриводит гадать у фонтана,Под брызги серебряных звонов,Горбатая злая гитана.Старуха твердит: кабальероВлюблён в королеву Тобосо,А донья гадалке не верит,Но дарит жемчужные слёзы.И плачет… А возле фонтанаПолзёт по ступенькам гитанаИ сыплет слезинки брильянтовКостлявой рукою в карманы.
Гёз (Тиль Уленшпигель)
В лужёных глотках застывалоГолубоватым серебромКолбас расплавленное сало,Как ломоть стали под ребром.Пивная медь дымила в кружках, —Дымясь, горела на столах:Была нужда – гремела в пушках,Была нужда – в колоколах.
Боевая песня Тиля и Ламме Гудзака
Тиль:Утро встаёт над морем,Бездна проглотит горе,Буря сменяет штиль, —Я её вестник – Тиль!Тиль и Ламме:Звените, бокалы!Бейся о скалы,Море – врагам на погибель!Фландрских бокаловВыпьет немалоДоблестный Тиль Уленшпигель!Тиль:Живо вперёд,Весел и горд,Смело, как чёрт, бросайся! —Судно идётБортом о борт, —Близится смерть – покайся!Можешь спастись – спасайся!Оба:Буря прогнала штиль —Вестник свободы – Тиль!Тиль:Эй! Веселее, Ламме!Видишь? – Пожара пламяЗалито морем слёз.В бой веселее, гёз!Тиль и Ламме:Время звенеть бокалами,Море хрустнет кораллами —Всюду испанцам гибель.– Ламме!– Тиль!– Ламме!– Тиль!– Ламме!Оба:Тиль Уленшпигель!Тиль:Гаснет пожаров пламя.– Голову выше, Ламме!В мире довольно слёз!В бой веселее, гёз!* * *И радость и боль – эфемерны!Но в полночь, чернее агатов,Я снова с друзьями в таверне,В таверне «Встреча фрегатов».Глаза не знакомы с биноклем,Улыбки – черствее ковриги, —Как стонут разбитые стёкла!Скрипят деревянные бриги!О прошлом никто не жалеет:Минувшее дело – не дело!Лишь поднятый – парус белеет,Лишь в море – легка каравелла!Соперница милой – дорогаПо морю, весёлому морю,Над чёрным гнездом осьминогаНавстречу желанному горю.О-эй! Позабудь о тревоге!О-эй! Сожаленья не к месту!Невеста мешает в дороге, —Матрос покидает невесту.Пусть плачут разбитые стёкла —Забыты счастливые миги.– В глазах, незнакомых с биноклем,Улыбки черствее ковриги.
Колыбельная песня о срубленных дубах
Дубы латунны, меднолаты, —Когда созреют фонари;Они – темны и бородаты,Как ассирийские цари.Они дуплисты, узкогорлы! —Громадней башен крепостных…Их дупла – пушечные жёрла,Их сны – несбыточные сны.Их песни – тихие сирены —В гитарах осени дрожат.– Спокойно спите, сюзерены! —Поют ночные сторожа.– Спокойно спите, сюзерены…
К «Летучему голландцу»
Гаснет заря, и за милею миляПтицы кружат над могилой фрегата,Крепом ложатся на белые крыльяАлые тени из бездны заката.Ночью в тиши океанских тумановТрубы грохочут на льдистых уступах, —Мёртвых сзывают в поход капитановЧёрного золота литные трубы.Ночью, покорные властному
