class="p1">Как только он достиг совершеннолетия, он уезжал куда угодно, только не в Вегас, и я ехала с ним. Туда, где не было никого из наших семей, где нам не нужно было бы прятаться и скрывать наши отношения. Кейны и Воны были слишком замешаны в незаконных предприятиях, чтобы благословить наш союз, поэтому мы оставались за кулисами и ждали этого дня.
Меня это устраивало, потому что я знала, что он любит меня. Глубоко. Я знала это до мозга костей. Знала это каждый раз, когда он прикасался ко мне, каждый раз, когда мы целовались, каждый раз, когда мы поклонялись телам друг друга в украденные моменты, но в основном каждый раз, когда он смотрел мне в глаза. То, как он смотрел на меня — от этого перехватывало дыхание. Я знала. У меня не было никаких сомнений в том, что наше будущее — вместе.
До его двадцать первого дня рождения, в номере отеля, который он снял для нас, когда он закрыл эту тему и сказал мне, что больше не любит меня. Наверное, никогда и не любил. А потом, чтобы заколотить гроб, когда я в слезах назвала его лжецом и не хотела уходить, он спустился в бар, подцепил женщину, привел ее в номер и стал трахать у меня на глазах, пока я не выбежала из комнаты.
Мне было девятнадцать лет, я была сломлена и просто бежала. Я была рядом, но меня не было. Я была доступна для своей семьи, но неуловима. Я сбежала от всего, что было здесь, но только в моих мыслях, а потом наступил вечер моего дня рождения.
Моего тридцатилетия. Когда мы втроем отправились праздновать, казалось, что это полный круг жизни. Как далеко мы продвинулись, три поколения крутых женщин. У меня была потрясающая новая работа, я была счастлива, и в кои-то веки и бабушка, и мама были рады за меня.
Мы так и не увидели микроавтобус, который проехал на запрещающий сигнал светофора, на полной скорости врезался в водительскую сторону, чуть не разрезав бабушкину машину на две части. Мама погибла мгновенно. Дав бабушке лишнее мучительное мгновение, чтобы заглянуть мне в глаза и сказать свои последние слова, когда я кричала, плакала и умоляла ее не бросать меня.
Теперь дело за тобой, Чарли. Твоя очередь. Это было признано простым дорожно-транспортным происшествием.
Неисправность педали тормоза. Случайное непредумышленное убийство. Как будто слово «случайность» делало это нормальным. Как будто мир не изменился навсегда.
Так и было. Для меня — да. Для «Камео» — да. А теперь… Теперь «Камео» снова потрясен, и на этот раз ничего случайного в этом не было. На этот раз кто-то решил причинить боль, изувечить, сделать гребаное заявление и жестоко уничтожить милую женщину, которая не сделала ничего, чтобы заслужить это. На этот раз мне предстояло позвонить людям, которые не заслуживали ее ни в жизни, ни в смерти, но я все равно должна была это сделать. Я настаивала. Я была ей обязана. На этот раз я не могла свернуться в клубок и просто болеть, чувствовать, плакать и бушевать, пока ничего не останется. На этот раз я должна была отключиться, заняться делами и быть роботом до тех пор, пока Гидеон не разрешит мне не быть им.
Черт.
Я закрыла глаза.
Когда-то давно я бы плюнула ему в лицо и не позволила больше прикасаться к себе. Но сейчас было уже не до этого.
Мой взгляд упал на другую сторону дивана, где пиджак Гидеона лежала рядом с фотографией Джейд, Эми и меня в рамке. Мы были молодыми, лет двадцати, улыбались на вечеринке какому-то пройдохе, которого мы уговорили сфотографироваться с нами. Эми безумно улыбалась, Джейд смеялась.
Мои глаза наполнились, когда я впитала смех Джейд. Ее легкую манеру. Она была жесткой и милой одновременно. Она была очень замкнутой, несмотря на свою работу — или отчасти из-за нее — ей требовалось многое, чтобы подпустить к себе людей, довериться им. Но как только она это делала, это оставалось на всю жизнь.
А быть выставленной на всеобщее обозрение в таком виде — это было самым отвратительным оскорблением для той личности, которой она была. Я взглянула на пиджак Гидеона, потом снова на нее, смахнула горячие слезы.
— Я не могу доверять ему, Джейд, это точно, но он мне нужен, — сказала я, и мой голос сорвался. — Не он, а его помощь. Мне нужны его связи, чтобы найти того, кто сделал это с тобой. — Я наклонилась и сняла его пиджак, и запах — о, Боже, лесной, земляной аромат, смешанный с тем, что было присуще Гидеону, — ворвался в мои чувства, и я поднесла ее к лицу, глубоко вдыхая. Мой взгляд вернулся к ней. — Я не просто так это сделала, — сказала я, усмехаясь сквозь слезы. — Ты бы надрала мне задницу за это. Я не та женщина, которая… ох, черт, кого я обманываю? — Мой живот сжался, когда осознание и утрата обрушились на меня гигантской волной боли. Я зарылась лицом в ткань и свернулась вокруг нее, уткнувшись в подушку. — Боже, Джейд, я скучаю по тебе, — задыхалась я.
*** Откуда-то донесся звон колокольчика, повторяющийся эхом. И снова.
Подпрыгивая в моей голове, вытягивая меня откуда-то из глубины и тепла, вторгаясь в сладкую… Он прозвенел снова, и я с трудом открыла глаза. Почему мои глаза похожи на шары для боулинга? Я фокусировала взгляд на комнате, и на пиджаке дорогого мужского костюма, скомканный в моих руках.
Что-то не так. И тут же все вернулось обратно, когда раздался звонок в дверь, вернув меня в настоящее. Я подтянула колени к груди и усилием воли заставила себя не думать об этом, но ответственный взрослый человек во мне продолжал толкаться.
Черт побери. Единственные люди, которые когда-либо приходили ко мне, теперь либо мертвы, либо знают, что нужно сначала написать или позвонить. И тут в мой уставший мозг постучался еще один интересный кусочек. Гидеон приехал сюда прямо на машине. Я никогда не говорила ему, где живу. Хм. И уж точно я не говорила ему, в какой квартире.
Подумав, что это может быть он, вернувшийся, чтобы забрать свой пиджак или… да, именно так, я расчесала пальцами свои все еще влажные, с одной стороны, волосы, поморщилась и быстро закрепила их заколкой с запястья. В леггинсах и футболке с завышенной талией я направилась к двери. Ему придется с этим смириться.
Выглянув в глазок, остановилась и глубоко вздохнула,
