присев рядом на кровать.
— Мама запретила мне с тобой разговаривать, — сказала она, целуя меня в щёку, — но меня уже всё равно. Гарри сделал мне предложение, и я согласилась. На днях будет просить моей руки у папы.
— Я рада за тебя, — пряча слёзы горечи, сказала я.
Она счастливица. Отец даст согласие на этот брак. Лейтенант Коллинз белый и с хорошей родословной. Неважно, что он младший сын. Приданого Изабель им хватит на безбедное существование. Лука — раб. Моему от-цу больше ничего знать не надо. Он не пара мне, его незаконнорожденной дочери от рабыни. Не справедливо и больно от этой лицемерной правды рабовладельческого общества.
— Это правда, что говорит мистер Льюис? Ты делала с этим рабом то, что делает мисс Луизы с отцом? — немного отстранившись от меня, тихо спросила Изабель.
— Что?! — воскликнула я, вскочив с кровати.
— Это говорит мистер Льюис, — моя сестра опустила глаза.
— Нет! Это наглая ложь! — закричала я возмущаясь. — Это неправда.
Мы ничего подобного не делали.
— Тогда тебе надо поговорить с отцом. Он очень расстроен, Лили, —
советовала сестра, — и сказал, что отправит тебя в монастырь.
От услышанного мои ноги подкосились. Я чуть не упала на пол, благо успела ухватиться за столик рядом с кроватью. Так вот почему отец не хочет говорить со мной. Он думает, что я опозорила себя и его, как леди
Джейн когда-то.
— Где папа? — спросила я.
— Он уехал на плантацию. Мама ещё с прошлого вечера не вернулась от наших соседей Маклеодов. Стоит поговорить и с тем рабом. Намекнуть, чтобы не выдумывал глупостей, а то будет хуже, — в голосе сестры слышалась озабоченность.
Она переживала за меня. Спасибо ей огромное, но услышав, что Лука выжил после экзекуции, я бросилась к нему. Сестра за мной. На лестнице она схватила меня за локоть. Резко развернула к себе лицом.
— Он в колодках. Его стережёт новый надсмотрщик отца. Не стоит бежать к нему. Ты ещё больше скомпрометируешь себя. Пойдут ненужные сплетни. Хочешь помочь ему? Оставь всё как есть. Так отец поверит в твою невинность, Лили, — тихо, но уверенно говорила Изабель. — Я могу поговорить с ним.
— Нет, не надо, — помотала я головой.
Как ни больно было признавать, но она была права. Отказавшись от Луки, я спасала ему жизнь. Мои любовные порывы только бы усугубили наше положение сейчас. За прикосновение к дочери господина рабу могли отсечь руку или ещё что похуже. На что хватило бы извращённой фантазии хозяина. Собравшись с силами, я всё же последовала совету сестры.
Вернулась в спальню и принялась караулить отца, глядя на дорогу из окна.
Отец вернулся с плантаций поздно. Я знала, что прежде, чем пойти ужинать, он просидит около часа в кабинете.
Леди Джейн не вернулась и этим вечером. Потом я узнала, что они снова поругались. В этот раз из-за Луки. Мой отец приехал вовремя. Мистер Льюис успел только двадцать раз ударить раба, когда хозяин остановил его. Выслушав надсмотрщика и жену, он всё же не одобрил продолжение избиения. Пока хозяин и его жена выясняли отношения, Лука потерял сознание. Тогда отец приказал заковать осмелевшего раба в колодки на три дня без еды и питья. Такое наказание для раба, опозорившего своего господина, мачеха сочла слишком мягким. Топнув ножкой, уехала к подруге, плакаться на свою несчастную жизнь. Её отъезд, как всегда, все домочадцы восприняли, как небесную благодать. Уже два дня в доме царила тишина. Никто не срывался на рабынях и не вопил по пустякам с утра до ночи.
Её отъезд порадовал и меня. В кабинет отца леди Джейн не ворвётся, пытаясь унизить меня в очередной раз. Мы сможем спокойно поговорить с отцом наедине. И я надеялась, что моя правда сможет остудить его пыл.
Я тихонько открыла дверь и вошла в кабинет. Отец сидел за столом и перекладывал бумаги. В руке дымила трубка. Он курил её, только когда что-то сильно выбивало его из привычной колеи. В последний раз это бы-ло, когда Кристофер проигрался на круглую сумму. Мой невинный поцелуй, конечно, не в счёт с огромными долгами сына, но для отца честь дочери не имеет цены. Даже будучи незаконнорожденной я ценилась пока была невинна. Так хотя бы можно было рассчитывать на кое-какой брак с небогатым, но добропорядочным мужчиной.
— Отец, — позвала я, закрывая за собою двери.
Он поднял глаза на меня и от этого взгляда полного разочарования, мне захотелось провалиться сквозь землю.
— Я думал, что твоя советь не позволит прийти ко мне, — его голос холоден, но неравнодушен.
Уже лучше. Я не совсем потеряла своего отца.
— Мне нечем стыдится, отец, — делая шаг к нему, сказала я, — ничего плохого я не сдала. Мистер Льюис говорит неправду. Я не … — мои щёки зарделись оттого, что я хотела сказать отцу. — Мы не делали того в чём нас обвиняют. Я не опозорила тебя, папа.
— А в чём вас обвиняют?! — голос отца уже оглушает меня.
Я вздрагиваю от непривычки. Отец никогда на меня не кричал.
— Изабель сказала, что мистер Льюис якобы видел нас и мы… — я осеклась, опустив голову.
— Он целовал тебя! — вскочив с кресла, воскликнул отец. — Он — раб!
Он — животное и прикасался к моей дочери! Я прикажу отрубить ему ру-ки! Нет! — отец подскочил ко мне. — Нет! Я прикажу его оскопить, чтобы впредь даже и думать не мог о таком!
Он кричал на меня, а я плакала. Картины таких издевательств над живым человеком меня пугали сильнее, чем крик отца.
Не выдержав такого давления, я упала на колени и, закрыв лицо руками, взмолилась:
— Папа, прошу не надо. Я умоляю тебя, не наказывай так его. Он ни в чём не виноват. Мы просто друзья. Не более.
— Друзья?! Он — животное! Раб! Моя дочь дружит с рабом?! — тон голоса стал немного тише, но не утратил свою жёсткость. — Хорошо, я не ис-калечу его. Я его просто убью. Прикажу повесить.
И тут я похолодела от ужаса. Он мог так поступить. За последние шесть лет Мистер Льюис вешал четверых рабов. Троих за воровство и одного за драку с надсмотрщиком. Моего отца слезами не вымолить пощады для
Луки. Он решил его судьбу. Молодой человек умрёт за поцелуй и это будет в назидание другим рабам, чтобы даже не смели думать о таком кощун-стве, как любовь к госпоже. Только мой папа забыл, наверное, кто я и кем была моя мать. Я не госпожа. Я рабыня, а значит, раб поцеловал рабыню.
