мы хотим усвоить какой-то новый навык, что-то изменить в своей жизни и начать думать по-новому, то достаточно уже нескольких дней, чтобы зафиксировать анатомические изменения в мозге.
Описанные в этих экспериментах изменения серого вещества связаны с образованием новых связей между нервными клетками: нейроны начинают устанавливать новые контакты с другими нейронами. При этом образуются новые синапсы и дендритные шипики (посредством синапсов нервные клетки мозга обмениваются друг с другом сигнальными веществами, а через дендритные шипики нейроны получают эти сигнальные вещества от соседних клеток). Процессы образования новых нервных связей длятся иногда лишь несколько часов — мозг удивительно быстро меняется под влиянием наших действий. Кроме того, повышенная активность нервных клеток и формирование их новых окончаний поддерживается образованием дополнительных кровеносных сосудов, снабжающих нервные клетки и их окончания кислородом и питательными веществами. Все эти эффекты и приводят к описанным в исследованиях изменениям серого вещества мозга[44].
В ходе обучения мозг формирует новые нейронные пути и сети. Чем сложнее деятельность (т. е. чем лучше мы хотим думать или играть на музыкальном инструменте), тем более сложные сети в мозге нам для этого требуются.
2-е место. В 2005 году Сара Бенгтсон опубликовала результаты экспериментов, в ходе которых исследовалось влияние обучения на анатомию мозга восьми концертирующих пианистов[45]. Группа ученых использовала при этом специальный метод магнитно-резонансной томографии (МРТ), с помощью которого можно измерять нервные волокна, т. е. связи между нервными клетками. Пианисты подсчитали количество часов, потраченных на упражнения в детстве, юности и во взрослом возрасте. Это количество варьировалось у них от 1 до 2 тысяч часов в детстве, от 2 до 4 тысяч в юности и от 15 до 30 тысяч часов в зрелом возрасте. Помимо этого для сравнения был изучен мозг восьми людей, не имевших отношения к музыке.
Разница между пианистами и представителями контрольной группы была отмечена в области сенсомоторной коры, которая отвечает за движения пальцев. Эта разница была тем более заметной, чем больше пианисты упражнялись в детстве. Кроме того, размеры мозолистого тела мозга также зависели от продолжительности упражнений в молодости и юности. Через мозолистое тело проходят нервные волокна, связывающие друг с другом области обоих полушарий, отвечающие за слух и сложные последовательности движений пальцев и кистей рук.
Отмеченные различия объясняются тем, что, во-первых, имеющиеся нервные волокна становятся толще, благодаря чему ускоряется передача по ним информации, а во-вторых, возникают дополнительные нервные волокна, благодаря которым увеличивается разрешение восприятия звуков и улучшается контроль за тонкими движениями рук. Изменения белого вещества мозга, о которых говорится в этом исследовании, стали результатом учебы и тренировок, продолжавшихся много лет — в отличие от изменений в сером веществе, зафиксированных в упомянутом выше исследовании группы Кристиана Газера, которые можно было наблюдать уже через несколько дней.
3-е место. Еще в 1995 году Готтфрид Шлауг с коллегами сообщил, что передняя часть мозолистого тела у профессиональных музыкантов имеет бóльшие размеры, чем у немузыкантов[46]. Различия были особенно велики у тех, кто начал обучаться игре на инструментах в возрасте моложе семи лет. В сочетании с выводами из исследований Бенгтсон эти данные подкрепляет предположение о том, что упорная тренировка приводит к изменениям нервных волокон. Это было подтверждено и еще одним исследованием, в ходе которого шестилетние дети на протяжении пятнадцати месяцев один раз в неделю посещали получасовые уроки игры на фортепиано[47]. Впоследствии были зафиксированы анатомические различия в величине и форме правой моторной коры, отвечавшей за движения пальцев, правой слуховой коры и той части мозолистого тела, через которое проходят сенсорные нервные волокна от пальцев (в сравнении с контрольной группой). Аналогичные данные были получены и в отношении шестилетних детей, обучавшихся игре на музыкальных инструментах в рамках возникшей в Венесуэле инициативы «Эль Система». При поддержке филармонического оркестра Лос-Анджелеса и других спонсоров дети бесплатно получали инструменты и пользовались услугами лучших музыкальных педагогов. Все дети происходили из неблагополучных социальных слоев (цель инициативы «Эль Система» состоит в том, чтобы оказать помощь в социальном и образовательном развитии детей, живущих в неблагоприятных условиях). По результатам этого исследования у юных музыкантов спустя два года также были обнаружены анатомические изменения в области слуховой коры и мозолистого тела.
На основании всех этих экспериментов можно сделать вывод о том, что интенсивная учеба и упражнения приводят к анатомическим изменениям в структурах мозга, которые отвечают за слуховое восприятие и сенсомоторику. Кажущиеся невероятными умения профессиональных музыкантов являются результатом десятков тысяч часов упражнений. Кроме того, требуются первоклассные наставники[48]. Музыкальные способности присущи каждому человеку от природы, и если он становится известным и единственным в своем роде музыкантом, то причиной тому не какой-то особый ген, а крайне невероятное сочетание множества факторов, ведущих в конечном счете к тому, что индивидуум много и эффективно упражняется под руководством хорошего специалиста. Путь к становлению гения обставлен множеством благоприятствующих и препятствующих обстоятельств, и некоторые из них могут иметь место еще до его рождения — возможно, он в утробе матери постоянно слышал какую-то определенную мелодию. После рождения ребенок, возможно, случайно стал свидетелем некого музыкального события, которое пробудило в нем большой интерес к музыке вообще и к какому-то музыкальному инструменту в частности. Возможно, в силу каких-то психологических особенностей у него появилась особая потребность выражать свои эмоции через музыку. Возможно, родители настаивают на том, чтобы он регулярно занимался, и находят для него очень хорошего учителя. Такая бесконечная цепь вероятностей и совпадений превосходит возможности человеческого воображения (достаточно ограниченного), и поэтому возникает соблазн прибегнуть к более простым объяснениям, даже если они и неправильны. Например, что способности у него от бога, или от генов, или (чтобы придать объяснениям научности) от взаимодействия задатков и влияния окружения. При таком подходе получается, что кроме особого обучения, требуются еще и особые гены (эту тему я более подробно освещаю в другой своей книге)[49]. На самом деле не гены влияют на обстоятельства, а окружающая среда и наш опыт взаимодействия с ней влияют на нашу эпигенетику, т. е. на тот порядок, в котором гены активизируются. Разумеется, некоторые люди обладают особым талантом игры на музыкальных инструментах, однако наличие таланта еще не является доказательством того, что он имеет врожденный характер.
Тэнцзин Гьямцхо (Далай-лама XIV) однажды так описал невообразимо высокую степень невероятности существования каждого конкретного человека. Представьте себе океан, по поверхности которого плавает один-единственный спасательный круг. В океане живет черепаха, которая один раз в сто лет высовывает голову из воды. Вероятность того, что она высунет голову точно
