Стефано какое-то время ещё шёл заней. ОтМуфалали пахло потом иусталостью, ножизнестойкостью ижаждой справиться совсеми трудностями несмотря ниначто.
Потом Стефано потерял её извида. Набрал маму.
–Мам, привет. Всё хорошо. Я вРиме. Взял отпуск засвой счёт. Непереживай. Спокойно отдыхай утёти. Погода отличная. Скоро увидимся! Пока!
Стефано снял однокомнатную квартиру возле вокзала Термини. Окна выходили натихую улицу Виа Коллина. Он сел застол истал смотреть наулицу. Вспоминалось детство. Мама ипапа работали учителями, папа поистории, мама поитальянскому языку. Вих семье всегда обсуждали то Марка Аврелия, то влияние Шекспира намировую литературу. Маленький Стефано слушал родителей имного читал. Окончил университет вРиме ивернулся кродителям, устроился вшколу. Встречался соднокурсницей, ноне долго.
Работу свою любил, детей любил, состаршеклассниками работал охотнее, потому что верил, что может вложить вних что-то хорошее, спасти их отразрушающего действия действительности ицифрового аутизма.
Впрошлом году вего класс перевели новенькую, Сару Джаннини. Невысокая, постоянно смущающаяся, скороткими волосами, неумело зачёсанными назад. Нокогда она начинала говорить олитературе, отнеё невозможно было оторвать глаз. Спина выпрямлялась, зелёные глаза начинали гореть. Иногда Сара пропускала занятия, апотом Стефано замечал вней некоторую задумчивость, видел её опухшее отслёз лицо. Ноона никому ничего неговорила. Кконцу выпускного класса Стефано начал замечать вней удивительную красоту, которая небыла связана свнешностью, а, скорее, счем-то другим, что Стефано называл ценностью. Смотря наСару, он видел личность, полноценную, понимающую, нестремящуюся никому понравится, имеющую какую-то свою цель. Её ценность виделась ещё втом, что посравнению содноклассницами она непритворялась тем, кем небыла, вобщении была проста, небегала замальчиками. Сейчас Стефано скучал пошколе, поученикам, нов Риме ему нравилось. Вспоминая свои студенческие годы здесь, он судовольствием ходил познакомым улочкам. Рано вставал ишёл доплощади Испании пешком, там доФонтана де Треви иуединялся накофе, записывал свои мысли, какие-то рифмованные строчки. Иногда любил поблуждать попроулкам ипозаглядывать вокна, искал сюжеты длясвоих стихов. Вжаркие дни шёл наВиллу Боргезе. Там тоже то читал, то писал. Порой день обходился безодной удачно написанной строчки, что его очень расстраивало. Нонесколько стихотворений всёже удалось написать, чему Стефано был ужасно рад. Он направил их влитературные журналы исо дня надень ждал ответ.
Когда встречал напути темнокожую девушку, вспоминал разговор вэлектричке сМуфалали. Какова жизнь тех, кто непохож наосновную массу людей? Кто чем-то выделяется явно (цвет кожи, национальность, положение, статус) илитайно (слишком талантливый, слишком успешный)? Уних вшколе был мальчик изАфрики, который неговорил по-итальянски совершенно, уего семьи небыло денег нановую обувь, ион ходил вшлепанцах круглый год. Никто сним необщался. Да икак, если он неразговаривает по-итальянски? Потом Стефано его потерял извиду: спросил удиректора. Оказалось, их депортировали. Возможно, они потом снова попробуют перебраться вИталию, носитуация неизменится: они всёравно будут вкаком-то смысле отверженными инепринятыми обществом. Стефано всегда мрачно хмурился отэтих мыслей, нопонимал, что ничего сэтим неподелаешь. Такова жизнь: сильные имеют право, аслабыенет.
15
Сара впервые выехала куда-то дальше своего городка, поэтому вовсе глаза смотрела вокруг. Сначала они ехали доРима намашине. Потом аэропорт Фьиюмичино. Огромный, нет, скорее, бесконечный. Шум, суета, одинокие путешественники, группы, семьи, дети изапах кофе. Всамолёте Сара неотрывалась отиллюминатора, Димитрию пришлось закрыть его, чтобы она что-то поела.
Вскоре они прилетели воФранцию. Ступив нафранцузскую землю, Сара сразу поняла, что это совершенно другая страна исовершенно необыкновенная. Было больше воздуха, больше шума, больше расслабленных женщин имужчин, нетак жарко.
Трёхкомнатная квартира вцентре города была оформлена всовременном стиле. Изокон была видна Эйфелева башня.
–Завтра я еду наработу. Я вообще много работаю, мы будем видеться редко. Тебе нужно найти себе какое-то занятие.
–Я планирую готовиться поступить вАкадемию танца. Имне нужно выучить французский, если мы тут надолго.
–Надеюсь, что да. Уменя есть замечательный педагог пофранцузскому. Она профессионал своего дела, заговоришь замесяц.
–Да, хорошо. Судовольствием.
–Я позвонюей.
–Давай я сама позвоню?
–Сначалая. Предупрежу. Апотом позвонишь. Это мой друг, мы учились вместе вСорбонне. Она нафилологическом, я наюридическом. Иадрес она тоже знает. Можете заниматься прямо здесь. Пойдём поужинаем? Уменя пустой холодильник.
Непереодеваясь, они вышли наулицу. Ужин прошёл натеррасе одного изфранцузских ресторанов, играла живая музыка. Ноеда была такая непривычная, что Сара осталась голодной. Наобратном пути она попросилась вМакдоналдс. Ночь была тёплая, тихая. Сара хрустела жареной картошкой, Димитрий шёл рядом.
–Зря ты непопробовала то рагу. Они прекрасно готовят. Я люблю там ужинать илиобедать. Всегда беру что-то рыбное ирагу. Французская кухня мне нравится больше, она изысканней итальянской.
–Ну, может, мы илюбим пасту. Ноитальянская еда домашняя, понятная исытная!
–Ачто непонятного вофранцузском блюде? Это какиностранный язык. Пока неначнёшь учить его, кажется, что это трудно инеясно.
–Мне нравится итальянская кухня. Я любила, какготовила сеньора Ланчетти, наша кухарка. Хотя мама была строга исоблюдала диету, иногда сеньора выпекала яблочные торты, тирамису, назавтрак баловала омлетом срикоттой. Скучаю поней. Что сней стало, интересно?
–Она должна быть вРиме, насколько я помню. Кстати, твой отец выставил ваш дом напродажу.
–Напродажу?– Сара испугалась. Её любимый дом! Лужайка, чугунные ворота, вид наСкалу Двух Братьев. Её комната!– Зачем? Акакже мои вещи?
–Что-то увезли изквартиры, непереживай.
–Тоесть я туда уже невернусь иотец тоже?
–Можно ивернуться, ноне вэтотдом.
–Нет, я небуду возвращаться. Если дом продадут, мне там делать нечего.– Саре стало очень грустно.
–Есть что-то ценное, что ты хочешь забрать?
–Нет. Ничего.
–Хорошо, я понял. Поела?
–Да. Теперь, да. Какая красивая башня. Она была уменя нафотографии, вкомнате. Новживую она другая. Фотография её испортила.
–Мне она, честно скажу, неочень нравится. Слишком вульгарно смотрится, намой взгляд. Я люблю соборы, их архитектуру. Мой любимый, конечно, Нотр-Дам-де-Пари.
–Ая думаю, что набашню нужно просто посмотреть сдругого угла. Илидругими глазами. Вот, например, через меня. Я вижу вней стройность, вижу характер, вижу ценность идаже некоторую поэтичность. Безнеё Париж точно небылбы Парижем. Аты знал, что существует легенда, согласно которой Гюстав Эйфель был влюблён внекую даму сименем, начинающимся на«А», итаким образом признался ей влюбви, создав башню вформе буквы её имени.
