Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Через два дня после массового побега из тюрьмы Викентий Павлович вновь побывал там, на Холодной горе. Он представлял, как все произошло, и оказался во многом прав. Добавились некоторые детали: со сбежавшими заключенными ушли и трое солдат службы охраны – из новичков, конечно. Толком о том, кто они и что собой представляют, никто не знал. Прибыли с новым пополнением, один побывал на фронте, двое недавно мобилизованы из ближних уездных городов… Могли сами быть из уголовников или купиться на посулы. Теперь уж наверняка пополнили ряды бандитов, да еще с оружием.
Конечно, не преминул Петрусенко заглянуть в лазарет. Молодой Христоненко обрадовался ему как родному, а Викентий Павлович с удовольствием отметил, что выглядит Иван значительно лучше. Вместе они даже вышли во двор.
– Думаю, Иван Павлович, скоро вы покинете эти стены. Очень надеюсь, друзья вашей семьи прилагают к этому усилия.
– Господи, Викентий Павлович, я так вам благодарен, вы не представляете! И профессору Шатилову, и всем-всем… Даже здесь, в тюрьме, вы так облегчили мою участь!
– Вижу, вы окрепли.
– У меня был хороший помощник, можно даже сказать, друг. – Иван улыбался, глаза его блестели. – Из заключенных, конечно, но образованный, в медицине разбирался.
– Почему был? А сейчас где?
– Так бежал на днях, с другими. Я не осуждаю его. Сначала обиделся даже, почему меня не взял, а потом понял – я был бы для них обузой.
– Эх, Иван, что ж жизнь тебя не учит! – Викентий Павлович с досадой пристукнул кулаком о колено. – Ну бежал бы, где прятался б? На какой-нибудь бандитской схованке? Да там или они сами б тебя прикончили, или выдали, или болезнь добила бы. Может, твой приятель и был приличным человеком, да только таких в этой среде единицы, исключения… Кстати, как его зовут?
– Степан Смирнов.
– Ну, это явно не настоящее имя, – усмехнулся Петрусенко. – Да ладно. – Приобнял молодого человека за плечи, возвращаясь к прежнему обращению. – Главное вы, Иван Павлович, лучше выглядите и лучше чувствуете себя. Ожидайте спокойно.
При встрече с Кином сказал жестко:
– Мы здесь бандитов ловим, в тюрьму сажаем, а они там отдохнут слегка и вновь на волю, когда сами захотят. Это называется власть? Кто уважать ее будет? Прежде вся тюремная охрана – надзиратели, стража – была не только вышколена и обучена, но и трижды перепроверена. А сейчас кто в охране? Такие же уголовники?
– Что вы себе позволяете!
Кин вскочил, побледнев, пробежался по кабинету, но на этом гнев его иссяк.
– Что же делать, товарищ Петрусенко? – спросил он.
Викентий Павлович пожал плечами:
– Я напишу подробную докладную записку со своими предложениями. Сумеете их принять и выполнить – поправим дело. Но учтите, нужно будет вернуть хотя бы часть прежних надзирателей – офицеров и стражников, тех, кого сможем найти… И прошу, Петр Григорьевич, вернуться к вопросу о Христоненко. Смешно, право: матерые бандиты уходят из тюрьмы когда хотят, а больной, умирающий молодой человек сидит…
Выходя из кабинета, Викентий Павлович улыбался саркастически и чуть удивленно: «Надо же – «товарищ»…Слово, конечно, привычное: товарищ министра, товарищ прокурора. А теперь, значит, мы все товарищи. Как во Французскую революцию все стали «ситуаен» – граждане».
В середине сентября наконец губернский комиссар, согласовав это с председателем губернской милиции, подписал разрешение освободить Ивана Христоненко. Викентий Павлович с женой и сыном Сашей подъехали в назначенное время к тюремным воротам. Здесь уже стояла коляска Куликовского – Аркадий Игнатьевич тоже захотел встретить молодого Христоненко. Когда Иван показался в воротах, Людмила Илларионовна первая подошла и порывисто обняла его.
– Ванечка, мальчик мой! – прикоснулась губами к его щеке. – Теперь все будет хорошо!
Мужчины тоже обняли его, Саша пожал руку, спросил:
– Помните меня?
– Помню, хотя вы были тогда совсем мальчиком. Приезжали к нам с родителями…
Иван счастливо улыбался, воскликнул:
– Какой прекрасный день!
Да, день был еще совершенно по-летнему теплый, солнечный, но наполненный уже тем особым золотистым светом – предвестником близкой «золотой» осени. Глубоко дыша, глядя на лица встречающих, молодой человек не мог сдержать радостных слез:
– Как я благодарен вам всем, слов нет!..
– И не надо! – Куликовский подхватил Ивана под руку, подтолкнул к своей коляске. – Поехали, поживете у меня. Я ведь тоже оформляю документы, уезжаю за границу. Вот и поедем вместе.
– Да, Иван Павлович, – кивнул Петрусенко, – уезжайте. Где ваша матушка сейчас? В Швейцарии? Вот к ней и езжайте, а там – на какой-нибудь хороший климатический курорт. И поскорее. Здесь у нас, поверьте мне, скоро грядут тяжелые времена, не для вашего здоровья.
– Я навещу вас, – сказал Саша, когда Иван уже садился в коляску. – Можно?
– Буду очень рад. Жду.
Коляска Викентия Павловича какое-то время ехала следом за экипажем Куликовского, потом, с Екатеринославской улицы, они повернули в разные стороны.
– Аркадий Игнатьевич живет все еще у себя, на Губернаторской? – спросила Людмила Илларионовна.
Вот уже лет десять, как для харьковских губернаторов был построен специальный дворец в центре города на улице, которая и была переименована в Губернаторскую. Куликовский, хотя губернатором уже не был, продолжал жить там. Потому Викентий Павлович кивнул, отвечая жене, а потом добавил:
– Но, думаю, недолго… И не только потому, что уезжает. Скоро все очень переменится, родные мои. Надо быть готовым ко всему…
6
Бабье лето припало на конец октября, потому этот вечер был такой славный. Влажный теплый ветерок ласкал лицо, приятно трепал непокрытые волосы, дышалось легко. И все-таки Митя зябко передергивал плечами, словно ощущал уже пробивающееся сквозь последнее тепло дуновение холодов. Да и настроение тоже, надо сказать, было «зябкое».
Заканчивался октябрь восемнадцатого года… Какой все-таки стремительный калейдоскоп событий промелькнул с того летнего дня, когда он получил диплом юриста и пошел работать с дядей в новую «народную милицию». А ведь и полутора лет не прошло. Сначала Временное правительство сменили большевики, «народную милицию» распустили. Но уже через месяц новый комендант Харькова распорядился создать рабоче-крестьянскую милицию. И попросил совета у Викентия Павловича Петрусенко. Набирали молодых людей, но не моложе двадцати одного года и обязательно грамотных. Петрусенко остался при новой власти в том же качестве – советником по криминальной ситуации в городе. Оставил за собой свою команду, уже хорошо сработавшуюся, – Дмитрия, Андрея, Алексея. Эти Советы рабочих и солдатских депутатов, надо сказать, крепко взялись наводить порядок, даже Викентий Павлович как-то сказал одобрительно:
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
