чем я успеваю передумать.
— Не понимаю, почему полы такие липкие, игра ведь еще не началась. — Я сморщила нос на звук отлипающих от пола конверсов. — И тут особенно.
Я просматриваю арену, пока мы идем по ряду к своим местам. Мы садимся прямо за скамейкой запасных — полагаю, это приятный бонус любовных отношений Кары с одним из заместителей капитана команды — слабо верю в то, что пятьсот человек прошлись здесь, прежде чем найти свои места. В связи с этим возникает вопрос — какого черта моя обувь ко всему прилипает?
— Полы всегда отвратительны, — Кара откупоривает большую банку пива и отдает ее мне. — Вот почему я больше не ношу каблуки.
— Должно быть, тебе было очень трудно принять это решение, ведь каблуки «отлично» подходят для хоккейных матчей.
Она дает мне легкий щелбан, и я посмеиваюсь, зачерпывая горсть попкорна из огромного пакета в красно-белую полоску на ее коленях.
— Картер спрашивал о тебе на этой неделе, у Эма, — говорит она это так непринужденно, будто это совершенно обычное дело, когда сексуальный парень из НХЛ интересуется тобой.
Я постукиваю себя по груди, когда попкорн застревает у меня в горле.
— Извини, что?
— Картер, — повторяет она, разрывая пакетик «скиттлз». Она высыпает в рот по меньшей мере треть упаковки и жестом указывает на лед. — Беккет.
Я смотрю туда, наблюдая, как «Ванкуверские гадюки» выходят на домашний лед для разминки, и мне требуется немного времени, чтобы обнаружить невероятно большую фигуру того самого мистера Беккета. Он запрыгивает Эммету на спину, обхватывает его руками, и их неистовый смех разносится по льду, прежде чем Эммет скидывает его на лед. Любопытное зрелище, потому что «гугл» возможно подсказал мне, что Картер выше Эммета на дюйм.
— Нет, ну я знаю, кого ты имела в виду, — я отвожу взгляд, пока он не увидел меня. Естественно, это бессмысленно. Я сижу за скамейкой запасных — он в любом случае увидит меня. Наверное, я рассчитывала на то, что он меня не запомнит. — Я, наверное, не так услышала. Мне показалось, ты сказала, он спрашивал обо мне.
— Именно это я и сказала. Вообще-то, он несколько раз спрашивал, — она разрывает пакет с лакрицей и, прежде чем развернуть его полностью, отгрызает кусочек. Держу пари, у нее на коленях целая закусочная. — Видимо, чем-то ты его зацепила.
Я перестаю крутить прядь волос, перекрывающую движение крови в моем пальце, и резко прикладываю прохладную банку пива к быстро краснеющему лицу.
— Что?
Кара лениво пожимает плечами.
— Что я могу сказать? Моя девочка произвела на него большое впечатление.
Я прыснула от смеха, а потом стала вытирать капли разбрызганного пива с подбородка.
— Просто потому, что ему никогда раньше не отказывал? — да еще и два дня подряд. Совру, если скажу, что это не весело — повергнуть в шок человека, когда он не получает, чего хочет.
— Что-то вроде того.
— Ради Бога, через двадцать минут на нем висела другая девушка.
— Он с ней не переспал, что странно. Эммет вызвал нам «убер», а Картер уехал сразу после, один.
Я презрительно махнула рукой. Разве Картер не сказал мне то же самое? Да. Поверила ли я ему? Нет. Верю ли сейчас? Нет. В любом случае, это не имеет значения. Он — Картер Беккет, миллионер, капитан хоккейной команды. Я — Оливия Паркер, бедная школьная учительница. Между нами пропасть. Черт, мы даже не на одной орбите.
Даже если бы и были, секс на одну ночь и полигамия — не в моем вкусе, как и риск подхватить венерическое заболевание, если мы окажемся слишком близко и случайно начнем танцевать без белья. Я уже упоминала, что под воздействием алкоголя принимаю не самые лучшие решения.
Я не уверена, что мне нравится сама концепция отношений. Кара неустанно пытается свести меня с куда более милыми, по ее мнению, коллегами Эммета. Однажды я застала ее за составлением моей анкеты на сайте знакомства. Думаю, мне понадобится немного времени, чтобы с кем-то познакомиться, и я убеждена, что это произойдет, когда будет суждено. Я никуда не тороплюсь, и меня устраивает мое одиночество. Я лучше подожду того, с кем у нас будут схожие взгляды на жизнь. Меня не интересуют свидания для галочки, и уж тем более секс только ради классных ощущений.
Для этого и существуют парни на батарейках — мой живет в ящике у меня дома. Если быть откровенной, я достала его, как только я вернулась домой в воскресенье днем после того, как ошарашила Картера. И да, я думала о его дурацком, сексуальном лице, пока баловалась вибратором. И мне не стыдно.
Никто никогда не узнает.
Глаза Кары сужаются, словно она пытается понять, что за чертовщина сейчас творится у меня в голове. Даже я не уверена в том, что происходит, поэтому переключаю внимание на происходящее передо мной.
Несмотря на то, что арена крытая, воздух слегка охлаждается, когда игроки носятся по льду, разминаются, скручиваются, забивают шайбы своему вратарю. Здесь все выкручивается на максимум: лезвия резко стучат по льду, композитные клюшки шлепают о резиновые шайбы, прежде чем запустить их в воздух, ощущается аромат маслянистого попкорна, мигают лампочки и слышны неразборчивые разговоры вокруг нас.
Из-за всего этого я скучаю по хоккею. Есть что-то особое в катании по свежему отшлифованному льду, в холодном воздухе, хлещущем по щекам, в выбросе адреналина на пути к воротам, с шайбой на кончике клюшки. Я выхожу на лед каждую неделю с хоккейной командой моей племянницы, но это совершенно другое, особенно учитывая разницу в возрасте в восемнадцать лет и тот факт, что в основном я пытаюсь командовать кучкой семилетних детей.
Кара глубоко вздыхает и привлекает мое внимание.
— Так все это время он смотрел на тебя.
— Он не смотрел, — пробормотала я, упираясь ногами в стекло, чтобы смотреть на свои ботинки, а не искать на льду мужчину, о котором идет речь.
— Смотрел, трусиха. Может, я и была именинницей, но очень трудно не заметить, на кого весь вечер смотрит самый известный мужчина в комнате.
Мое лицо краснеет, и я ненавижу это. Последнее, что я хочу делать, это краснеть из-за мужчины, который, возможно, путает имена людей. Я хочу чувствовать, что важна для мужчины, а не то, что он пытается залезть ко мне в трусики, потому что я первая девушка, которая не упала к его ногам и это вызов для него.
Совру, если скажу, что на секунду мне не захотелось принять предложение Картера
