Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
– Нижайше благодарю, ваше императорское величество, но дозволено ли мне будет обратиться с просьбой?
– Слушаю вас, баронесса.
– Могу ли ходатайствовать о высочайшей милости, чтобы моего сына приняли в Звездный лицей?
– Да, баронесса, мы рассмотрели этот вопрос, и барон Мостовский уже зачислен в состав учеников этого лицея в один класс с графом Брасовым.
Ольга бросила на меня быстрый взгляд. Я кивнул.
– Пусть будут рядом. Думаю, что они подружатся.
Тут Ольга Кирилловна осторожно покосилась на Машу, а та, перехватив этот взгляд, холодно проговорила:
– Да, баронесса, я знаю. У нас с государем нет тайн друг от друга, в том числе и тайн личных. Но прошлое осталось в прошлом, не так ли?
Ошеломленная баронесса сделала книксен и склонила голову.
– Да, моя государыня.
– Мальчик знает об этом?
– Нет, моя государыня.
– И вы ему не скажете?
– Нет, моя государыня.
Императрица удовлетворенно кивнула.
– На том и порешим.
Что ж, легко быть великодушной, когда ты царица и прочих земель императрица. Впрочем, тут я категорически не прав, поскольку она легко может испортить всю оставшуюся жизнь кому угодно, включая меня самого, не то что бывшей любовнице мужа. Так что это воистину царская милость, учитывая обстоятельства.
Маша продолжила властно:
– Итак, юный Михаил записан в один класс с Георгием. Надеюсь, они поладят. Имеете ли вы еще просьбы, баронесса?
Я отметил, что Маша принципиально не назвала мальчика ни по титулу, ни по фамилии. Как, впрочем, и Георгия.
Ольга кивнула:
– Да, моя государыня.
– Говорите.
Баронесса обратилась ко мне:
– Ваше императорское величество, могу ли я просить о милости быть зачисленной в авиацию, в состав одного из женских экипажей бомбардировщиков «Илья Муромец»? Страстно хочу бомбить германцев.
Ну, что тут сказать. Это действительно вариант. В моей истории прабабка умерла от испанки в 1918 году, здесь же, может, все пойдет иначе. Да и пока лучше держать Ольгу Кирилловну подальше от Маши, нечего мозолить глаза императрице, которая в любой момент может сменить милость на гнев.
– Хорошо, я прикажу вас включить в личный состав 5-го женского императрицы Марии дальнебомбардировочного полка «Ангелы Богородицы» и присваиваю вам звание зауряд-прапорщика.
– Нижайше благодарю вас, ваше императорское величество!
– Что-то еще?
Ольга, после короткой паузы, ответила:
– Только одна просьба, ваше величество. Если со мной на войне что-то случится, то не оставьте Мишу без внимания.
Киваю.
– Да, конечно.
А Маша ставит точку в аудиенции:
– Воюйте спокойно, баронесса. Мальчик будет под присмотром. Я вам обещаю.
– Благодарю вас, моя государыня.
Глава III
Что скрывает фасад?
Османская империя. Иудея. Иерусалим. 28 августа (10 сентября) 1917 года
Капитан Устинов с интересом посмотрел на собеседника.
– Герр майор, я уважаю вашу твердость, но законы и обычаи войны не считают капитуляцию перед превосходящими силами противника чем-то таким уж вопиющим. Вы же прекрасно понимаете, что сегодня мы возьмем Иерусалим. К чему лишние жертвы?
Майор Вюрт фон Вюртенау презрительно парировал:
– Но ваша 38-я дивизия месяц держалась в окружении под Двинском. Что ж она не капитулировала?
Устинов пожал плечами.
– У них была возможность и была надежда. У вас нет ни того, ни другого. Резня под Вифлеемом ясно показала, что помощи вам ждать неоткуда. Фото плененного генерала Мендеса вы видели. Мы за истекший день получили по воздуху достаточно тяжелых средств для штурма, и днем все будет кончено.
– Откуда такая уверенность?
– Бросьте, майор. Я не блефую, и вы это прекрасно знаете. То, что я прошел через все ваши посты и сижу в вашей комнате, как мне кажется, должно достаточно ярко проиллюстрировать наши возможности. Заметьте, я прошел незамеченным. И ни один ваш часовой не пострадал. Но может быть и иначе. Слишком несопоставим уровень подготовки боевого офицера сил специальных операций Русской императорской армии и разжиревших разленившихся в тылу солдат, которые делают вид, что охраняют склады от воровства со стороны местных.
– И что вы от меня хотите?
– Мы не хотим понапрасну проливать кровь в Святом городе. Но сегодня мы войдем в Иерусалим. В покинутый вами Иерусалим или переступив через ваши бездыханные тела.
– Это просто пустая похвальба! Мы будем сражаться и покажем, как умеют воевать немцы!
Капитан заметил:
– Ну, в этом нет сомнений. Немцы умеют умирать. Гибель «Гебена», «Бреслау», десяти германских линкоров в битве в Моонзундских полях, множество других случаев на суше и на море – все это доказывает, что немцы умеют погибнуть во имя Фатерлянда. Правда, сдача линкора «Гроссер Курфюрст» доказывает, что и капитуляция знакома германцам, не так ли? К тому же доблестных немцев у вас примерно с роту, против двух русских и итальянских бригад, а чего стоят ваши османские союзники, нам очно показала резня у Вифлеема, где за считаные минуты глупо погибла целая конная дивизия.
Германский майор хмуро смотрел на русского офицера.
– Чего вы хотите? Вы же понимаете, что мы не сдадимся, даже если османы разбегутся. Мы дадим бой. Даже если он станет последним для нас.
– Мне кажется, есть лучший выход.
– Какой же?
– Мы входим в город, а вы покидаете его. Без боя. Без капитуляции. С честью. Уступая превосходящей силе.
– Это невозможно. Мы будем сражаться.
Устинов устало покачал головой.
– Герр майор, не будет никакой героической гибели. Наши снайперы уже на местах, и на рассвете, еще до того, как вы успеете добраться до своих позиций, вам и большей части ваших офицеров просто вышибут мозги. Долго ли после вашей глупой гибели будут сражаться ваши солдаты? А те же османы, которые уже только и думают о том, как бы сбежать с поля боя, не так ли?
– Это все блеф.
– Что ж, до рассвета осталось два часа. Ждать уже не так долго. У вас есть возможность проверить мои слова.
– А если я сейчас вызову караул?
– Валяйте. И вы умрете прямо сейчас, не дожидаясь рассвета.
Австро-Венгерская империя. Будапешт. 28 августа (10 сентября) 1917 года
Контр-адмирал Хорти ехал в машине привычным маршрутом и оттого без особого интереса скользил взглядом по спешащим по улицам жителям венгерской столицы.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
