сплошь покрывали глубокие раны. Некоторые кровоточили, другие затянулись струпьями, а несколько рассечений были зашиты и придавали моей спине сходство с лоскутным одеялом. Неудивительно, что я испытывала такие муки. На спине живого места не было. И не приходилось сомневаться, что, несмотря на магическое исцеление, эти следы останутся со мной навсегда.
Свист кнута.
Двадцать семь.
Перед глазами промелькнуло лицо умирающего Эсмариса. И впервые воспоминание о нем не вызвало даже намека на вину. Меня переполнила радость оттого, что он мертв и именно мне удалось его убить.
Но радость длилась недолго.
Я тут же вспомнила об исказившей его черты грусти, о шепоте, укоряющем в предательстве. Подобно разбивающейся о берег волне, на меня накатило чувство вины.
Вздрогнув, я отвернулась от зеркала и надела ужасное бесформенное платье. Запястье вспыхнуло болью, и, нахмурившись, я посмотрела вниз.
Странно. Запястье закрывала повязка, усеянная алыми пятнами. Кровь выглядела совсем свежей, да и маленькая аккуратная ранка на внутренней стороне сильно отличалась от порезов на спине, нанесенных в ярости. Откуда она взялась?..
Мои мысли прервал звук открывающейся позади двери.
Я обернулась и увидела стоящую в дверном проеме женщину-вальтайна.
Чуть моложе Виллы, но намного стройнее и выше. Белоснежные одежды сливались с кожей и волосами, превращая женщину в бесцветный силуэт. На ней были обтягивающие брюки и жесткий сюртук до пола, застегнутый под горло на все пуговицы и облегавший гибкое тело, как перчатка.
Я бросила взгляд на свое платье, испытав немалое облегчение от живого свидетельства, что не все аранские женщины придерживаются подобной моды.
– Рада видеть, что ты пришла в себя.
Женщина повернулась, чтобы закрыть за собой дверь, и я увидела на ее спине большую темно-серую эмблему в виде луны.
– Мы волновались о тебе.
– Мне уже намного лучше.
– Отлично.
Она вошла в комнату, сцепила руки за спиной и откинула длинные, почти до талии волосы, заплетенные в множество тонких косичек.
Затем смерила меня ледяным, уничтожающим взглядом белых глаз. Казалось, что она смотрит сквозь меня.
Я ответила таким же пристальным взглядом, хотя мне было не по себе.
– Мне нужно разговаривать…
«Поговорить», – мысленно поправилась я.
– Мне нужно поговорить с Зеритом Алдрисом.
– Могу я поинтересоваться, о чем вам нужно поговорить?
Я заколебалась.
– Если приведешь его, я все расскажу вам обоим.
Губы женщины тронула тень улыбки, как будто мои слова ее позабавили. Хотя я не находила в них ничего смешного. И я ничего не чувствовала от нее, никакого намека на мысли или эмоции – даже смутных очертаний ее ауры. Я потянулась разумом, ища хоть что-то, что поможет определить, как вести себя дальше, но уперлась в глухую стену.
– Зерита сейчас здесь нет, – пояснила женщина. – Если подумать, он как раз в Трелле. Возможно, вы разминулись по пути.
В Трелле? У меня пересохло во рту. Я гадала, останавливался ли Зерит в поместье Эсмариса, как он всегда делал во время визита в наши края.
– На прошлой неделе я получила от него письмо.
Женщина подняла руку, и внезапно в ее пальцах появился кусок пергамента. Она поднесла его к глазам и зачитала:
– «Как и предполагалось, я посетил дом Эсмариса Микова, но обнаружил, что он погиб. Его убили за пару недель до моего приезда. Излишне говорить, что город охватили беспорядки».
Приподняв брови, она взглянула на меня:
– Тебе перевести?
Перевести – то есть подразумевается, что она знает теренский и намеренно не говорит на нем. Я давно научилась отличать демонстрацию силы. Кроме того, я достаточно поняла из ее речи, чтобы ощутить во рту пепел при слове «беспорядки». Оно было мне знакомо. Я встречала его в подаренных Зеритом книгах, бок о бок с описаниями войны и жестокости.
– Я понимаю.
– Тогда ты также понимаешь, почему появление у нашего порога треллианской девушки с исполосованной кнутом спиной сразу после убийства Эсмариса Микова может показаться немного подозрительным?
– Я честно выкупилась и ушла, – в негодовании заявила я.
Что было чистой правдой, хоть и притянутой за уши.
– Даже если ты убила своего хозяина, это не мое дело. Я видела твою спину, когда ты попала сюда. Я бы не стала тебя винить в любом случае. Однако…
Женщина выпустила из пальцев письмо, и оно исчезло в ленивом завитке дыма, а она скрестила руки на груди. Как ни странно, она напомнила мне Эсмариса – те же бескомпромиссные манеры, за которыми скрывалась властность.
– Ордена не вмешиваются в политику, мы храним нейтралитет. Если треллианцы узнают, что мы привечаем разыскиваемую ими женщину, это может навредить нашим отношениям. Или, что еще хуже, привести к войне.
Ней-тра-ли-тет. При-ве-ча-ем.
Я запомнила сложные слова на будущее, смутно догадываясь об их значении.
– Придется отправить тебя обратно в Трелл, – медленно произнесла женщина, будто видела мою внутреннюю борьбу.
Мои пальцы невольно сжались в кулаки.
Я через столько прошла, добралась до острова, а она собирается отправить меня обратно? Они же видели, как со мной обошлись в Трелле, и все равно хотят послать меня туда?
Нет уж. Ничего у них не получится.
– Я не треллианка, – заявила я.
Женщина-вальтайн открыла рот, но я оборвала ее на полуслове:
– Я не треллианка. Я низеринка. Когда я была совсем маленькой, треллианские лорды уничтожили мой народ, они убивали нас или уводили в рабство. Восемь лет назад они добрались и до меня. Мою семью убили, а меня забрали с собой. Надо мной издевались. Били плетьми. Насиловали. Другим приходилось еще хуже. Я чуть не погибла, пытаясь попасть сюда.
Я много раз прокручивала в голове этот миг. Не зря я учила аранские слова, обозначавшие все эти ужасные вещи, запечатывала в них свою жизнь, потому что знала, что они мне понадобятся.
Я раскрыла ладони и выпустила к потолку рой серебряных бабочек.
– Если ты отправишь меня обратно, меня ждет смерть. Зерит сказал, что меня примут в Орден, хотя я всего лишь фрагмент.
Я превратила бабочек в стекло, и они со звоном попадали на мраморный пол. Лицо женщины не дрогнуло.
– Миленько, – ровным голосом заметила она, разглядывая осколки на полу.
– Я пришла к вам, потому что мой народ нуждается во мне. А чтобы помочь ему, мне нужны Ордена.
Мы с женщиной уставились друг на друга, но я по-прежнему не могла разгадать выражение ее лица.
– В последнем письме Зериту я сообщила о твоем прибытии, – наконец произнесла она.
Вальтайн подняла раскрытую ладонь, на которой материализовалось другое письмо, и зачитала:
– «Я много раз встречал эту девушку-фрагмента. Она умна и настойчива. Пока что она плохо обучена и неопытна, но у нее есть неоспоримый потенциал, и будет глубоко обидно, если он растратится впустую».
Женщина бросила взгляд на меня:
– Уверяю тебя, Зерит не так часто хвалит молодых женщин, которые падают в обморок у нашей двери с его именем на устах.
В груди разлилось тепло и удовлетворение. Пусть я и сумела пересечь море без помощи Зерита, но сейчас, в этой комнате, она мне пригодилась.
