мне куда-то в шею как ни в чем не бывало.
Шокированная его коварством, даже не понимаю, как реагировать:
— Тогда зачем… Ну вы меня…
— Ты так настаивала, — усмехается Ящер. — Я не устоял. Хорошие девочки — моя слабость. Но слово я держу: раз мне понравилось, теперь у нас уговор. Ты в обмен на решение твоих проблем. Я проконтролирую, чтобы их и в будущем не возникло ни с кем серьезным в городе. А если и мне и дальше будет нравиться, кое с чем я постараюсь помочь тебе ещё.
Я так растеряна, что у меня не находится слов. Мне больше ничего не надо, кроме того, чтоб от нас отстали. Гордеев и дальше будет меня… Как сегодня… Надеюсь, это все затянется ненадолго. Меня сильно успокаивает, что он дал слово. Реальные мужики слово действительно держат. Это то, что я уяснила со слов брата.
То, что он взялся за мою проблему с самого начала не говорит ни о чем, мог также спихнуть ее хоть на этого Макса и укатить к себе в Москву. А раз пообещал, значит, разберется.
Стараясь не обращать внимания на руку Ящера на моей груди, лежу, прижавшись к горячему боку. Надо постараться уснуть, хоть это и невозможно. Просто я сойду с ума, если буду думать о том, как изменилась мой жизнь сегодня. Закрываю глаза и тут же проваливаюсь в сон.
Снится мне на удивление что-то приятное, но не помню, что именно потому что из объятий Морфея меня вырывает тихое шуршание. Со сна я не сразу соображаю, что оно означает, поэтому опять погружаюсь в дрему, и окончательное пробуждение становится для меня сюрпризом. Постыдно приятным, и заставляющим меня отбросить все лицемерные мысли. В этот раз Ящер получил не только покорную, но и стонущую жертву.
Глава 11
Поминутно заливаясь краской, я варю кофе на кухне. Подрагивающими руками делаю на завтрак бутерброды, потому что вчерашние биточки были сметены еще накануне. Нет, меня никто не заставляет кухарить, я просто сбежала из спальни от смущения, не зная, как смотреть в глаза Ящеру, когда он проснется.
Меня будят очень рано и очень специфически.
Окончательно я просыпаюсь, когда меня, лежащую на боку, тревожит Гордеев. Он даже не будит меня. Прижавшись ко мне всем телом со спины, Ящер просовывает руку подо мной и играется с грудью, перекатывая ее в ладони. Другой рукой, чуть сдвинув мою ногу, он добирается до клитора и одновременно с этим входит в меня.
Ещё не до конца освободившийся ото сна разум не настораживается, когда вторгаются в разомлевшее тело. Плавным движением он погружается в меня, и киска ласково его пропускает. Не переставая орудовать пальцами, Ящер с оттяжкой гоняет во мне свой член так уютно и обыденно, будто делает это со мной каждый день уже лет пять.
Предательское тело отзывается на каждый толчок. Горячее ядрышко внутри, поначалу маленькое, быстро растёт, подпитываемое уверенными движениями Ящера, и меня заполняет горячая волна. Затапливает с головой. Словно вихрь, она водоворотом кружит там, где головкой в самое донышко ударяется толстый член, и расплёскивается по всему телу. Гордеев, будто понял вчера обо мне что-то, раскусил мое тело и теперь знает, что мне нужно.
Он делает это как-то так, что я чувствую себя шлюшкой, потому что киска хлюпает, и к звукам шлепков о ягодицы примешиваются тихие стоны, срывающиеся с моих губ. Я просто не могу их сдерживать, когда пальцы Ящера ритмично потирают влажную горошинку. Я чувствую, как мокро и жарко у меня там, куда так размашисто толкается Гордеев. И я в полном ужасе от своих ощущений.
Добивая остатки моего самообладания, Гордеев трется щетиной о мою шею, а затем влажно ее целует. Меня пронзает электрическим разрядом, а я даже выгнуться не могу, спелёнатая крепкими жадными объятиями. Мне не шелохнуться, и я не сразу замечаю, что неосознанно делаю единственные доступное мне: чтобы ослабить это напряжение, трусь сосками о его руку.
Но когда Ящер слегка прикусывает нежную кожу вдоль венки на шее, я содрогаюсь, переживая свой первый в жизни оргазм. Догнав меня, Гордеев просто стискивает меня сильнее, подпихивает под себя и, не выходя из меня, засыпает.
Опустошенная пережитыми эмоциями, я проваливаюсь в сон вслед за ним.
И вот теперь я в полном шоке отираюсь на кухне.
Понятия не имею, во сколько встаёт Гордеев, но мне бы попасть домой до обеда. Мы за городом, и я не уверена, что денег на карточке хватит на такси. А как ещё отсюда уехать, я не знаю. Может, у парней на улице спросить?
К тому же, у меня голые ноги. Днем не так холодно, но бледная кожа из-под длинного пальто выглядит не очень актуально. И вряд ли у Ящера завалялись колготки.
Делаю глоток и морщусь. Губа, на которую вчера я не очень обращала внимания под наплывом адреналина, поджила, но еще дает о себе знать. Хорошо, что синяка нет. Вряд ли я смогла бы объяснить его маме.
«Тебя, только этого волнует?» — ехидно спрашивает сознание.
Гоню от себя мысли.
Снова и снова накатывают то стыд, то нега, то отчаяние.
Я так и сижу, уставившись в чашку, когда на кухне появляется Ящер. Вальяжный словно сытый зверь, он производит двоякое впечатление, он как ленивый хищник следит за пойманной в ловушку добычей. Вроде и доволен, но настороже.
— Доброе утро, — мямлю я, снова опуская глаза.
— Доброе, — усмехается Гордеев, разглядывая меня при утреннем свете. — Как тебе пробуждение?
Он явно нарочно меня смущает, потому что, когда я неизбежно краснею, взгляд его становится еще более довольным.
Что на такое ответить? Спасибо, понравилось?
— Скажите…
Ящер с интересом смотрит на меня, и, оробев, я умолкаю.
— Скажи: «Денис», — подначивает он.
— Денис Сергеевич, мне неловко…
— Это, конечно, мило и меня возбуждает, но я прошу тебя: назови меня по имени.
Помявшись, я все же решаюсь обратиться без отчества к мужчине, который час назад был во мне:
— Денис, отсюда ходит какой-то транспорт?
— Ты меня за чудовище держишь, что ли? — удивляется Гордеев. — Я поеду в город по твоему вопросу и завезу тебя домой. После завтрака. Завтрак, Ксюша, — это еда, съешь хотя бы бутерброд, нечего на одном кофе сидеть.
И Ящер подает мне пример, откусывая от самого толстого куска.
Через полтора часа я и впрямь у своего дома. Коля подвозит нас прямо к подъезду. Гордеев берёт в руки мобильник:
— Давай свой номер.
Я диктую цифры, и,
