повела ее к знакомому психологу Ирине Владимировне.
– Сонечка! Рада снова тебя видеть! – Ирина Владимировна широко улыбалась наполовину золотыми зубами. – Проходи, проходи!
Соня прошла в дальнюю комнату квартиры, отведенную для приема клиентов. Здесь ничего не изменилось с того дня, как Соня была у Ирины Владимировны в последний раз: лавандовые стены, большой старый шкаф с бумагами и папками, маленький столик с фотографиями, портрет Фрейда, два продавленных кресла, стоявших прямо посреди комнаты напротив друг друга, в одно из которых и села недовольная Соня. «И кто говорит, что сиреневый цвет успокаивает?» – недовольно думала она, скрестив руки и ноги.
– Бедная девочка, склонная к суициду!.. – сочувственно пролепетала Ирина Владимировна, заходя в комнату и усаживаясь во второе кресло. – Елизавета права: у тебя очень напуганный вид! Что случилось, Сонечка? Расскажи мне!
Психолог раскрыла блокнот и что-то записала.
– У меня все в порядке, – раздраженно проговорила Соня, понимая, что ничего толкового из этого разговора не выйдет.
– Погода нынче меняется очень быстро. Меня тоже мучают головные боли и перепады настроения, – понимающе закивала дама.
– У меня не болит голова! И настроение нормальное! – Ситуация была настолько абсурдная, что Соня еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
– А как на личном фронте дела? – Женщина немного наклонилась вперед, ближе к Соне. Девушка тут же откинулась на спинку кресла, чтобы быть подальше от этой горгульи.
– Все хорошо, – довольно резко ответила Соня.
– Да-да, парни не обращают внимания, серая мышка…
– Я не серая мышка! – не выдержала Соня.
– Конечно, – засмеялась Ирина Владимировна. – Пытаешься привлечь внимание противоположного пола, – сочувственно скривилась психолог, – а ведь это симптом расстройства нервной системы!
– Чего? Вы о чем вообще? – возмутилась Соня.
– Заниженная самооценка, которую ты хочешь поднять, став популярной в мужском обществе!
– Да что вы такое говорите? Да как вы смеете! – Соня подскочила с кресла.
– Да еще и дома внимания не обращают… Никто тебя не понимает… Белая ворона? Или шизофрения?
На этих словах Соня вышла из комнаты. Быстро очутилась в прихожей, обулась и выбежала на улицу. «“Шизофрения!” Это у тебя шизофрения!» – зло думала она, пересекая улицу. Девушка так неслась, что не замечала ни одноклассников (двое ребят махали ей), ни острой боли в боку от быстрой ходьбы.
Дома никого не было. Тишина и холод. Кто-то опять поставил кондиционер на восемнадцать градусов. Соня гневно схватила пульт, выставила двадцать пять и бросила его на диван. На лестнице, ведущей на второй этаж, лежал, растянувшись, кот, которого девушка просто перешагнула. Тискать кота сейчас совсем не хотелось. Она завалилась на кровать в своей комнате, с головой укутавшись в плед. Боль не должна была прорваться сквозь этот плед: Соня хотела пропитаться этой болью и пережить ее сама. Она медленно раскачивалась, лежа на правом боку. В голове роем носились мысли вперемешку с песнями Linkin Park.
«Я должна уехать подальше отсюда, – проглатывая слезы, думала Соня. – Ненавижу этот город! Ненавижу этот дом! Ненавижу этих людей! Я себя здесь ненавижу! Я ведь не так плоха! Я не уродина! Я не тупая! Я не зануда, у меня столько увлечений! Я столько интересного знаю! Я была за границей! У меня большой кругозор! – Соня пыталась убедить себя в своей нормальности. И задавалась одним и тем же вопросом снова и снова: – Почему я чувствую себя здесь чужой? Почему меня никто не любит? Почему? Я ведь чувствую, что столько всего могу! Что я столько всего добьюсь! Я знаю это! Но почему меня никто не ценит? Почему никто не любит?»
Соня разрыдалась, пропитывая плед слезами с тушью. Сердце больно сжималось, рассыпавшийся вдребезги мир резал осколками. Оставался только один вопрос: что делать прямо сейчас? Но Соня не успела подумать об этом – раздался голос Елизаветы:
– Тук-тук… – Девушка сильно сжала челюсть. Зубы противно скрипнули, в голове пронеслось раздраженное «без стука». – Соня, нужно поговорить, это важно.
Сморщившись, девушка откинула плед, представ перед матерью в ужасном виде.
– Ты плакала?
– Так заметно? – съязвила Соня, растирая ладонями тушь по щекам.
– Завтра выпускной, а послезавтра тебе нужно будет поехать к бабе Зине в деревню. Не знаю, что ей нужно, но она попросила тебя срочно приехать. Она хотела сегодня, но я ей сказала, что ты можешь приехать только после выпускного.
– Почему я?
– Хороший вопрос… Мне она на него не ответила. Ни я, ни Андрей, ни девочки ей не нужны, – пожала плечами Елизавета. – Сказала, что это очень важно именно для тебя.
– Хорошо. Мне позвонить ей?
– Она сказала, что не нужно. Но ты ей будешь нужна больше чем на месяц, – поджав губы, добавила мать, внимательно наблюдая за реакцией Сони.
– То есть мне вещей побольше с собой везти?
– Туфли на грядках вряд ли пригодятся, но тут уж как знаешь. – Мать пожала плечами и выдохнула, явно обрадовавшись, что дочь восприняла все спокойно.
Елизавета была уверена, что Соня не захочет ехать в деревню. Раньше, услышав о просьбе бабы Зины приехать, она шарахалась с вопросом: «Хвосты крутить?» Но сейчас мать не знала, какая борьба кипит внутри девушки, не знала, в каком она отчаянии, как сильно ненавидит этот город…
Соня вздохнула. Затем медленно обвела взглядом комнату, любимую комнату, куда она сама выбирала обои и мебель, цвет штор и люстру… Ей вдруг все стало противно. Настолько противно, насколько раньше казалось родным.
После теплого душа девушка завернулась в любимый белоснежный махровый халат с заячьими ушами и начала складывать чемоданы. Один, второй, третий наполнялись книгами, шкатулками, одеждой и обувью. Вечер она провела в соцсетях. Соня просто листала красивые картинки вперемешку с фото счастливых незнакомцев, которые напоказ радовались новым сумочкам, часам или местам.
– Тоже мне цель жизни, – пробурчала девушка себе под нос, откидывая телефон.
Кристя хотела увидеться, но Соня ей написала, что хочет сегодня побыть одна, так что встретятся они уже на выпускном.
Глава третья. Выпускной
Наконец наступил тот самый день, выпускной. И конечно, в доме Петровых с самого утра была суматоха. Теперь Соня уже не думала об этом дне с таким азартом: ей не терпелось узнать, что ее ждет у бабы Зины. Поэтому, проснувшись рано утром, девушка с тоской в сердце смотрела на часы. Завтра ее отправят в деревню.
Из-за волнения все валилось из рук. Когда пришло время собираться, Соня накрасилась не теми тенями, надела не те чулки, да и кудри, заведенные еще с утра, не получились. Так что теперь она нервно перекрашивала глаза, пока Елизавета накручивала ее волосы на плойку.
