— Расстегни.
— Что?
— Расстегни мое платье!
На секунду замешкавшись, он лихорадочно перебрал пуговицы, и я поймала на себе взгляды всех присутствующих. Шикнув гвардейцам, заставила их отвернуть свои носы, и сняла с себя платье. Оставшись абсолютно голой, в одних лишь туфлях, протянула его леди Кассерген.
— Надевайте, не брезгуйте. И берите метлу в углу вагона. Они примут вас за уборщицу и не тронут. Вы же, — кивнула гвардейцам, — покиньте вагон, чтобы не вызвать подозрений.
Скользнув по мне осуждающим взглядом, леди Кассерген все же взяла платье и, отойдя в угол, начала одеваться. Гвардейцы вышли, а я застыла под ошалелым взором Ирвина.
— А-а-а… ты? — кое-как нашел он силы вымолвить три звука.
— А мы с тобой тут любовью занимаемся! — заявила я, запрыгнула попой на край стола и, схватив герцога за ткань рубашки, дернула на себя.
Едва наши губы соприкоснулись в поцелуе, как в вагон ворвалась шайка дурно пахнущих и рычащих разбойников. Увидев двух лижущихся голубков, одна из которых фактически сидела попой в салате, и старуху с метлой в углу, они затихли.
— Ах! — вскрикнула я, прижавшись к Ирвину.
Он как мог прикрывал меня руками и рубахой.
Разбойники заржали.
— Нищеброды пришли слизать остатки со столов и увлеклись, — подшутил один из них и кивнул своим собратьям идти дальше. — Ну и кто у нас здесь? — Обошел нас и встал у Ирвина за спиной.
— Алкария Фашараш, — пробубнила я в грудь Ирвина. — И Эгорт Лигэллоу.
В его руках зашелестели билеты. Хмыкнув, качнул головой.
— Говорю же, нищеброды.
В вагон вошел еще один из их банды. Высокий, широкоплечий. В потрепанном плаще и сапогах со шпорами. Нижняя часть его лица была скрыта черным платком, а на глаза падала тень низко посаженной шляпы. Держа в крупной ладони дымящийся мушкет, он внимательно оглядел всех нас темными глазищами под густыми хмурыми бровями.
Паровоз замедлил ход и наконец остановился, дернувшись. Повисла звенящая тишина, после которой последовало шипение пара за окном. Стуча подошвами сапог, незнакомец в плаще подошел к своему подельнику, забрал у него билеты и кинул на нас беглый взгляд.
— Высадить! — велел утробным рыком.
Ирвина толкнули в спину. Удерживая меня обеими руками, он помог мне слезть со стола и загремел посудой, вытягивая из-под нее скатерть. Остатки недоеденного ужина оказались на полу, а на мои плечи опустилась плотная грубая ткань.
— Старуху тоже!
Нас вытолкали из вагона прямо посреди пустыни. Меня, Ирвина и его матушку. Вокруг не было ни деревца, ни камешка, ни ручейка. Только песок и звезды. Правда, к нашим ногам кинули фляжку воды. Наверное, чтобы мы дольше подыхали.
— Счастливо оставаться! — захохотал бандюган с желтыми зубами. — Ту-ту-у-у…
Паровоз тронулся с места, учащая ритм металлического стука.
— Угум, — пробурчала я. — Адьес, амиго.
Промчавшись мимо нас и слегка ошпарив огнем полыхающего концевого вагона, паровоз ушел вдаль, стремительно превращаясь в извилистую змею, пересекающую пустыню.
— Вот так скоротали путь! — Перебирая ногами по рыхлому песку, к нам подошел Эгорт с прижатым в груди котом.
Аро дрожал сильнее всех. Конечно, может, он и пострадал больше. Я же не знала, через что им пришлось пройти. Вдруг к виску кота приставляли ствол, требуя выдать чье-нибудь имя.
Эгорт прошелся по мне обличительным взглядом и хмыкнул:
— А говорила, что не собираешься спать с герцогом.
Что я могла доказать ему, завернутая в скатерть? Даже оправдываться не стала. Забрала у него корзину с вещами и отошла в сторону одеться, пока Ирвин успокаивал свою разревевшуюся мать.
Облачившись в запасное платье, еще более ужасное, чем то, которым я щедро поделилась с леди Кассерген, я порылась в корзине и выбросила ее. Ничего ценного в ней не было. Трусишки для малышки меня не интересовали, а грудь с попой и без накладок были эффектными.
— Тебя тоже высадили? — поинтересовалась у Эгорта.
— Увидел, что вас вышвырнули, и улизнул.
— А Карлуша?
Стоило произнести его имя, как каркающая птица появилась в поле зрения, размахивая крыльями и кружа над моей головой. Заметив в его лапке что-то блестящее, я выставила ладонь, и он положил на нее один из перстней Ирвина.
— Умница, Карлуша, — похвалила я ворона, подставляя ему свое плечо для приземления.
— Кар-р-рлуша молодец!!! — каркнул он.
Расстелив на песке скатерть, герцог усадил на нее мать и напоил ее водой. Она немного успокоилась. Перестала плакать и причитать. Только молча шмыгала носом.
— Она расстроена.
— Я заметила. Это твое? — Протянула Ирвину украшение. — Карлуша нашел.
— Не знаете, почему высадили именно вас? — задался вопросом Эгорт.
— Я сказала, что я Алкария Фашараш, а Ирвин — Эгорт Лигэллоу. Может, у разбойников договор с каким-нибудь ковеном? Убрать соперниц еще до отбора? Чтобы они опоздали или того хуже — сгинули.
— А ее? — Эгорт кивнул на леди Кассерген.
— Как свидетеля, — предположила я. — Во всяком случае, мы живы. Это главное.
— Но где мы, — напрягся мой дорогой друг, будто знал о какой-то опасности.
— В той стор-р-роне, — Карлуша повернул клюв вправо, — гор-р-родок. До р-р-рассвета дойдем. Успеем, пока песок не нагр-р-реется.
— Сильно нагреется? — уточнила я.
— Свар-р-рит ноги по щиколотку.
— Тогда поспешим, — предложила я, посмотрев на мужскую половину нашей компании. — Я теперь еще больше заинтересована в своей победе.
Глава 4. Кхбит Табхан
Песчаное болото. Вот как я назвала бы зыбучую пустыню, по которой мы едва перебирали ногами, следуя за Карлушей.
— Еще немного! Еще чуть-чуть! Поднажмите! — подбадривал он нас, махая крыльями и напоминая, чем чревата медлительность.
— Какой смысл продолжать путь, если ты все равно не попадешь на отбор? — ворчал Эгорт, косясь на плетущихся где-то позади нас Кассергенов. — Я же предупреждал, что Айвор Агосто требует девственницу.
— Если Алкария сохранила свой цветочек, то он все еще при мне, — ответила я. — Я не спала с герцогом. Я прекрасно помню о своем незавидном положении: либо я выхожу замуж, либо становлюсь монашкой, либо моя кровь превращается в лед. Пожалуй, замужество — более увлекательный вариант для прекрасного будущего.
Никакого облегчения на лице скептически настроенного Эгорта я не заметила. Не знала бы я о его романе с сестрой Алкарии, решила бы, что этот твердолобый голубоглазый красавец меня приревновал.
