вечера, когда Космос позвонил в квартиру Пчёлкиных, сообщая Лизе, что он заедет за ней через двадцать минут. Это спасло Павлову, которая наконец-то отвлеклась от мыслей о Елисеевой с Беловым, и неминуемом тяжком разочаровании для последнего. Крикнув запоздалое предупреждение домашним, что вернется домой нескоро, Лиза скатилась со своего этажа раньше времени, решив дождаться Коса вне дома.
Темнело довольно рано, но Лиза любила вечерние прогулки. Дышалось свободно и полной грудью, людей на улицах практически не имелось, и сентябрь все еще был по-летнему теплый. Обычно они с Космосом задерживались на прогулках до поздних часов. Лиза ни на чтобы не променяла эти мгновения, когда она собственными глазами видела непробиваемого Коса, способного развеять любую проблему в пыль, совсем иным.
Это любящий Лизу Павлову Космос — он её дом, воздух и нежность. Только с ним она почувствовала то, чего безвозвратно лишилась двенадцатилетним подростком — абсолютную любовь и ощущение безбрежного счастья. В закрытом мире существовал только он, и, признаться, что сестра Вити Пчёлкина не помнила того времени, и когда Коса не было рядом. Казалось, что Лиза полюбила его именно в далекий момент, когда впервые увидела.
Неосознанно потянулась именно к Холмогорову, который часто играл с нею, как кошка с мышкой, поддразнивал и получал зеркальные ответы; но никогда и никому не давал в обиду. И последующие события в жизни связали их ещё крепче. Чужие несчастья заставляли бережнее относиться к своей любви.
От размышлений отвлек знакомый лязг тормозов, грохот закрывающейся двери, и возникший из своей легковушки Кос, одетый в модные джинсы и черную кожаную косуху. В последнее время ему по душе приходились классические костюмы, которые очень, но сегодня, видимо, какой-то знаменательный день, и косуха вновь реабилитирована из вороха залежавшихся в шкафу вещей. Парень бодро отсалютовал девушке своей широкой ладонью, и почти вприпрыжку подбежал к ней. Лиза без лишних церемоний взлетела к нему на руки, держась за плечи, и не боясь упасть. Космос обязательно поймает, сомневаться не приходилось.
При виде Холмогорова, смотрящего так любовно, у Лизы пропала нужная нить для серьезного разговора о Сашке. Мыслями завладел Кос, которого она не видела почти два дня.
— Наконец-то! — Космос расцеловывал щеки девушки, покрытые розовым румянцем. — Маленькая, как с предком управились, сразу к тебе. Ты чего в одном платье? — Кос заметил, что Лиза не накинула на себя даже ветровки, хотя на улице поддувал прохладный ветерок.
— Нормальное платье, Космос, — тонкие пальчики девушки зарылись в темные волосы Холмогорова. Лизе нравилось, что они ласкали её пальцы, будто черным шелком — совсем мягкие. — Привет, рабочий!
— Ну я бы сантиметров пять прибавил! — Кос поставил Лизу на ноги, и, сняв свою кожаную куртку, накинул на тоненькую фигурку девушки. — Тебе эта фирма больше, чем мне идет…
— Я соскучилась ужасно, а тебе опять не нравится длина моего платья!
— Солнышко… — наедине Кос часто назвал Лизу совсем по-детски. Хотя бы потому что светловолосая девушка с большими небесными глазами иногда действительно смахивала на нечто неземное. — Я б сказал, что мне нравится, но не здесь…
— Оставлю твои тайны на потом!
— Лизкин, а я, между прочим, не зря профессорам помогал! — Кос показал пальцем на багажник своего автомобиля. — Яблок тебе привез! Не зря же, обдирать, эти чёртовы деревья заставили, а ещё и на верхотуру лезть…
— Спасибо, скалолаз! — Лиза прекрасно знала, что огородные работы её космическое чудовище не переносит на дух, и из-за этого рассказ о яблоках показался просто героическим. — Я тебя обожаю!
— А я тебя тем более, подлиза!
Они стояли, нежно обнявшись. Улица освещалась фонарями, а Холмогоров все же оказался прав, когда закутал свое сокровище в куртку. Сентябрьский ветер дул по ногам Лизы непритязательным холодком, предсказывая скорое отступление теплого бабьего лета.
— Кос, ты же устал? — в отличие от Лизы, Космос проснулся достаточно рано.
— Ну, здравствуй, жопа, новый год! Приехал, называется! — досада проскользнула в голосе сына профессора астрофизики, но Лиза стёрла это чувство, потянув Коса за уши и прикоснувшись губами к его губам. — Лизк!
— Всегда прокатывает! — Лизу радовало, что собственный высокий рост не был помехой для удобного гнездования на руках Холмогорова. — Я просто волнуюсь…
— Брось, — Космос успокаивался, когда руки любимой девушки обнимали его, — что мне вообще дома делать? Капать на мозги пиявы? Или что там ты заметила вместо них?
— Сойдёт за статую, когда молчит, бесполезная в быту, правда…
— Ещё не понимаю, как от несварения не скорчился…
— Зато готовить научился!
— Где папаша откопал такую рептилию? Паразитирует же, ты и сама видела…
К слову, Кос ещё летом довел до сведения своего отца, что Лиза Павлова — его девушка. Выбору сына членкор обрадовался — надеялся, что студентка подаст его сыну хороший пример. А ещё Лиза была единственной гостьей профессорской квартиры, которая умела играть на фортепиано, и это подкупило характерного академика. Музыкальный инструмент ожил, когда девушка его сына приблизилась к клавишам, и по памяти сыграла незатейливую пьеску из собственного детского прошлого. Пальцы не забыли нотной грамоты, порядком заброшенной после аварии.
— Пиявы же гадость из организма забирают, а от Надьки один ущерб!
— Твою мать, ну, значит — рептилия!
Новая кличка Наденьки ей более чем подходила — парочку пробило на безудержный смех, и кто-то с балкона крикнул им поучающее:
— Совсем обнаглели, ни стыда не совести! — вид соседки со второго этажа еще больше рассмешил Павлову, такой нелепой была колонного вида женщина в старой косынке, и они с Космосом поспешили скрыться в машине, не привлекая к себе лишних взглядов.
— Когда-нибудь все пиявы мира должны были на нас ополчиться! — Лиза устроилась на пассажирском кресле, а Кос не спешил заводить мотор. Снова гладил розовые щеки своей девушки, и накрывал ладонью худые коленки, которые не могло закрыть клетчатое платье. — Кос! Если честно, у меня есть серьезная тема для обсуждения…
— Не сегодня! — поцелуй служил отличным отвлекающим маневром.
Отрываться от Космоса было совершенно немыслимым. Они не скоро прервали поцелуй, вспомнив, что держали другой маршрут. Лиза отвернула лучезарное лицо к окошку, пряча довольную улыбку.
Она любима и она любит!
Комментарий к 88-й. Сентябрь новой жизни
* — Лиза учится в будущем МГЮА (1987 году в заочном институте открывается дневной факультет).
88-й. Каждому свое
Труды марксистов навевали скуку. Софе Голиковой неинтересно протирать свои югославские джинсы в учебных аудиториях. Знания никогда не были для неё важным приоритетом. Но институт подарил ей знакомство с Лизой Павловой, с которой всегда было о чем поговорить, и поэтому Софа была всем довольна. Полный порядок!
