Девушке пришло в голову, насколько джинсы и джемпер сделали облик ее нового знакомого более мягким, — эту милую даму зовут Вероника Николаевна. Она, можно сказать, домоправительница. Поэтому по всем вопросам смело обращайся к ней.
— Проходите, Мариночка, не стесняйтесь, — с приветливой учтивостью пригласила Вероника Николаевна после того, как девушка пропищала вежливое «очень приятно».
Несмотря на внешнее добродушие женщины, Марине показалось, что в ней есть какая-то сила и властность. Ее озорной внутренний Ребенок, памятуя повесть про Малыша и Карлсона, немедленно и однозначно окрестил даму домомучительницей.
— А это Ниночка, — обернулся Константин с стоящей в стороне молодой женщине, — наш ангел спаситель. Ниночка помощница Вероники Николаевны. Не знаю, чтобы мы без нее делали. Сама понимаешь, дом большой, хлопот много.
Марина оглянулась в ту сторону, куда показывал хозяин дома и чуть не обуглилась от выжигающего взгляда той, которую ей представили. Впрочем, Нина — на вид лет тридцати с небольшим, тут же взяла себя в руки и наклеила на лицо искреннюю приветливость. Из слов Константина Марина, живущая в небольшой однушке, ничего не поняла про хлопоты, связанные с домом, но про себя решила, что обе женщины обычные служанки. Одна главная, а вторая типа девочки на побегушках. Гостью столь деликатная оценка статуса обеих женщин рассмешила и помогла немного прийти в себя. Все-таки, прислуга, отвергающая свой статус и ведущая себя на равных с хозяином, выглядела забавно.
— Пойдемте в столовую, попьете чай с мороза, — повелительно указала направление движения Вероника Николаевна.
— Спасибо, мне совсем не хочется, — смутившись, воспротивилась Марина больше из упрямства, чтобы не поддаваться указаниям обслуживающего персонала. Что ни говори, а под взглядом этих двух служительниц она чувствовала себя залетной птичкой, вторгшейся на чужую территорию. «Уж лучше бы он был один», — мрачно прокомментировала внутри Мечтательница, забыв, как совсем недавно девушка боялась оставаться с мужчиной тет-а-тет. — В машине было очень тепло, — постаралась она смягчить свой отказ, — Константин заманил меня сюда рассказами о лаборатории. Не терпится ее посмотреть и послушать об исследованиях.
— Да-да, прошу не отвлекать мне гостью, — шутливо прикрикнул на домоправительницу Константин, — Мариночка очень правильно мыслит. Сначала дело, а потом уже всякие развлечения и чаи, — мужчина, мягко взяв Марину под локоть, повел ее мимо лестницы в левое крыло здания.
Лаборатория находилась за дверью, украшенной изречением Опра Уинфри: «Интуиция — сложнейшие вычисления нашего разума по еще не известным нам законам математики». Марина словно вернулась в школьные годы на урок химии — реактивы, колбочки, пробирки, штативы. В памяти сами собой всплыли давно забытые слова — фенолфталеин, альдегид, электролит, коагуляция… Девушке пришлось тряхнуть головой, чтобы выбросить оттуда неожиданный наплыв заумных терминов, вытаскиваемых памятью из давно опечатанных кладовых. Из большого проходного помещения небольшие двери вели в две изолированные комнаты. Мужчина зашел в одну из них. Это оказался кабинет.
— Сначала я покажу тебе документы о том, что лаборатория официально зарегистрирована и имеет право проводить определенные исследования.
Константин действительно достал из сейфа папку с бумагами. Марина по его настоянию добросовестно уткнулась в них, но сколько ни старалась, словить разбегающиеся буквы и соединить их в более-менее понятные слова не смогла, а потому бросила сие бесполезное занятие. Бумаги, они и есть бумаги. Печати, штампы. Внешне все как положено, и ничего не смущает. Если дело дойдет до подписания, то тогда она подсоберется и попросит время на тщательное изучение. Дальше пошли фотографии — два медика, приходящих для проведения исследований; подопытные, которых экспериментатор деликатно называл то испытуемыми, а то клиентами.
В отдельном амбарном журнале хранились письменные отзывы тех самых подопытных. Марина нисколько не удивилась, прочитав несколько восхищенных оценок и реакций. Ехидный Рассудок же подал голос, что вряд ли у недовольных была возможность что-либо написать в этот журнал.
Пока гостья боролась с информацией из документов, журналов и фотографий, Константин, как и в кафе, сев на своего любимого конька, заливался соловьем и не замолкал ни на минуту. Из его рассказа Марина выяснила, что проходное пространство предназначалось для работы персонала. Там действительно стоял шкаф с документами и два рабочих стола с компьютерами. А во второй отдельной комнатке проводились собственно исследования с испытуемыми. Все стены этой клетушки были заставлены «пыточной» аппаратурой, о предназначении которой девушке даже думать было страшно.
— Это застенок инквизиции, — выдохнула девушка, оглядывая святая-святых.
— Здесь нет угрозы для жизни. Неприятных ощущений тоже, — засмеялся Константин, любовно оглядывая сокровищницу.
— Я не верю, что можно приборами измерить то, что человек и сам не слишком чувствует!
— Хотел бы сказать, что очень просто, но, к сожалению, это будет неправда, — мужчина усадил Марину в кресло и достал один из приборов, — вот смотри. Не буду тебя мучить сложными названиями, поэтому назову то, что у меня в руках прибор. Так вот этот прибор измеряет импульсы, излучаемые мозгом. Он позволяет определить периоды, когда мозг работает, а когда отдыхает. Причем, техника способна отличить интенсивную работу мозга от так себе прохладной. А вот эти штуки, — Константин, не разрывая зрительный контакт, указал на соседние приборы, — позволяют генерировать различные условия. Ну например, из простых и понятных — магнитное поле, нагнетание стрессовой обстановки, звуки различной громкости и частоты. То есть помогают изучить, влияет ли внешнее воздействие на интуицию и каким образом.
— Я так и не поняла, как приборы, описывающие деятельность головного мозга, измеряют интуицию, — раз утонув, русалка Марина так и не могла вынырнуть из обворожительных глаз своего экскурсовода. Как утопающий она хваталась за любую соломинку, чтобы спастись и остаться на плаву. Самое обидное было в том, что мужчина был на тысячу процентов увлечен своей лабораторией. Его глаза горели восхищением, но не симпатичная слушательница была тому причиной, а перспектива продолжить исследование.
— Константин, мне кажется, Вы совсем замучили нашу гостью, — ворвался в монолог хозяина дома низкий голос Вероники Николаевны, — уже время обеда. Прошу всех к столу. В конце концов, столы, стены и приборы посмотрели, а объяснения можно давать, совмещая приятное с полезным.
Домомучительница уверенными движениями полных рук подхватила Константина и Марину и повела их за собой, словно нашкодивших ребятишек. Девушка, удивляясь такому панибратству, недоуменно взглянула на хозяина дома, но мужчина лишь заговорщицки приподнял брови.
Столовая находилась на первом этаже в правом крыле. От лаборатории к ней пришлось идти мимо лестницы через так поразившую Марину гостиную. Посреди столовой стоял огромный овальный стол человек на двадцать, как минимум. На его узком закруглении сиротливо приютились пять приборов. От стоявшей на столе супницы, которую Нина открыла, увидев приближающуюся компанию, шел волшебный запах копченостей. Рот гостьи наполнился
