признался он. — Но посидеть тут в тишине вполне можно, особенно ночью… Садись!
Мэр указал на стулья, и я не стал отказываться. Не знаю, чего нужно было Кукушкину, но компанию я составить всегда готов.
— Знаешь, чем ты мне как человек нравишься, Вано? — неожиданно спросил Иваныч.
— Оптимизмом! Умом и сообразительностью! — уверенно ответил я, усаживаясь на стул и потрепав Русого по загривку.
— И скромностью, ага! — кивнул Иваныч. — Нет, Вано… Ты просто неамбициозный. Вот почему!
— Ну да! — не стал я спорить.
Мои амбиции никогда не распространялись за рамки занятого положения. Если я Вано, который хочет штаны, то я просто хочу лучшие штаны из возможных в моём положении. Если я Вано, который хочет топор, то пусть он просто будет лучшим в группе.
— На мировое господство не претендую, — скромно добавил я.
— Вот!.. — Иваныч замолчал, а затем нагнулся к незаметно притулившемуся у парапета мешку и достал оттуда глиняный горшок странной формы.
Этот горшок больше напоминал бутылку. Правда, с узким длинным горлышком и маленьким основанием.
— В этом вся суть, Вано! Ты не претендуешь на весь мир, — согласился Иваныч. — Ты легко добиваешь успеха там, где хочешь, но не стремишься туда, куда положено стремиться…
— Положено? — не понял я, глядя как мэр выставляет на стол пластиковые кружки самодельного производства.
— Раньше, знаешь, когда люди на работу устраивались, им задавали всякие дурацкие вопросы, — проговорил мэр, а потом добавил писклявым голосом, кому-то подражая: — Кем вы видите себя в нашей компании через пять лет?.. Какая у вас работа мечты?.. Как вы считаете, почему вы нам подходите?..
— И? — с интересом поинтересовался я.
— Чего «и»? Вот что бы ты ответил на вопрос, а? — спросил мэр и снова запищал чужим голосом: — Какая у вас, Иван, работа мечты?
— Ну… Точно не ваша! — сразу нашёлся я.
— Да?.. А почему? — уже своим басом удивился Иваныч.
— Потому что на работе мечты мне бы таких вопросов не задавали! — решительно ответил я. — К тому же… Мечта не должна быть легкодоступной. А к вам я вот, уже сейчас на полном серьёзе устраиваюсь. Ну смешно же!..
— Ну да… Вообще большинство ответило бы на этот вопрос по-другому. Не работать! — усмехнулся мэр, а затем взял странный сосуд, вытащил нож и стал ковыряться в горлышке. — Но на собеседовании все люди давали заранее заготовленные ответы. На вопрос о будущем в компании надо было отвечать, как ты собираешься повышать свою квалификацию… Возможно, стать в будущем каким-нибудь начальником, ну и всё такое прочее… Это вопрос о том, как ты планы строишь и о чём мечтаешь. И всем надо было мечтать о том, чтоб стать лучше, выше, сильнее, умнее… Ответ в духе «тем специалистом, на вакансию которого претендую» очень расстраивал эйчаров. Поэтому большинство отвечало правильно. И, даже больше скажу, практически все пытались реализовывать это «правильно». А вот ты бы не стал!..
— Конечно, не стал бы, — согласился я. — Зачем? Я же пришёл на определённую позицию. Мне даже не компания важна, а сама позиция.
— Вот об этом я и говорю… — глубокомысленно кивнул Иваныч.
В горлышке что-то хрустнуло. Заглянув внутрь, мэр скривился.
— Сраный же сургуч… Надо было с пробками брать… Но где я штопор найду? — спросил он и, наклонив кувшин, плеснул себе в кружку.
— Иваныч, а это ваще чо? — поинтересовался я, хотя по запаху и так догадывался.
— Это не то, что я хотел. Но лучше, чем ничего… — ответил Кукушкин. — Вино это… Подарок из нового ассортимента.
— И что, на Алтаре Вознаграждения теперь можно вино купить? — удивился я.
— Только мне, — мрачно ответил мэр. — Мне можно. У меня работа тяжёлая…
— Ладно…
Я решительно взял кувшин и плеснул себе вина. Иваныч мне помогать в этом явно не собирался. Поставив кувшин на стол, я снова уселся на стул и сделал первый глоток:
— Так… А к чему ты всё это говорил-то? Про амбициозность и прочее?
— Да из всех глав групп я только с тобой могу просто побухать… — угрюмо ответил Иваныч. — Вот просто сесть и бухнуть. И не бояться, что всё, что я скажу, будет использовано против меня.
— А-а-а… Ну да, — снова не стал я спорить.
В мэры Алтарного я точно не метил. Чего уж там… Даже ради возможности покупать вино я не был готов взвалить на себя такую ношу: то работаешь, то свергают, то опять работаешь до ночи… Не, эта фигня точно не для меня.
Тем временем ветер разогнал тучи, и теперь над нами светило бесконечное звёздное небо. Иваныч указал на него, а потом вдруг заявил:
— У них всё было продумано… Всё от начала и до конца… И умеют они больше, чем нам говорят.
В какой-то момент Кукушкин замолчал, замерев, а потом расхохотался.
— СИПИН! Какой контракт! О чём ты? Наши договорённости были расторгнуты в тот момент, когда ты сообщил о гибели человечества!.. Почему?.. А вы должны были заботиться о моей семье! А значит, и о моих детях. И что, скажешь, никто не дожил до конца цивилизации?.. Дожил… Значит вы уже нарушили условия соглашения… Хочу и рассказываю… А вы идите в жопу!..
— Всё равно я не согласен! — СИПИН проявился и у меня в голове. — Вано, не слушай его!
— Странная просьба! — заметил я. — И что я должен сделать? Заткнуть уши и громко петь «тру-ля-ля», что ли?
— Возможно, это подействует!
— Я расскажу тебе сказку, Вано! — а Кукушкин сделал новый глоток, игнорируя вопли СИПИНа в обеих наших головах. — Сказку о том, как один пожилой и многого достигший дядя вляпался в гуано по самые уши…
— Не надо!
— … Этот дядя был успешным парнем. Много работал, добился почёта и уважения. Когда первые нейросети стали теснить специалистов, дядя успел попасть в одну государственную комиссию, а потом занял важный пост в правительстве. И пока всё вокруг катилось в тартарары, он отлично себя чувствовал.
— Всё могло быть иначе! — возмутился СИПИН.
— Всё не могло быть иначе! — возразил Кукушкин. — Потому что вы, уроды, подталкивали нас к тому пути развития, по которому мы шли!
—
