разную сторону баррикад и с ним, и с Ильей Пыжовым, а, как ни крути, а Скорокова их человек. Не самое это приятное дело служить с засланным казачком.
— Что у Павлика с телефоном?… Нормально?… С Павликом не нормально?! Что с ним?… Как убили?!.
Скорокова и хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Жевательные мышцы хватил спазм, челюсть застыла в нижнем положении.
Она потрясенно и невидяще смотрела на Родиона, пальцы правой руки слабели, еще немного, и телефон вывалится из них.
— Дай-ка!
Родион потянулся к ней, отобрал телефон и приложил его к уху.
— Маша, а ты где? — болезненным голосом спросил Пыжов, если это был он.
Фомин знал, кто он такой, его фамилию, имя, отчество, даже пару раз видел, а голос никогда еще не слышал.
— Майор Фомин, участковый уполномоченный.
— Вы случайно не к нам едете, участковый уполномоченный?
— С кем имею дело?
— Да Пыжов я…
— Что случилось, Пыжов?
— Да два трупа у нас, а так ничего, нормально все, — усмехнулся Илья.
— Где у вас?
— У терминала, с северной стороны. Мы там стояли смотрели, а тут охотник… Вы сейчас где, майор Фомин?
— Подъезжаем.
— Я сейчас к будке охранника подхожу, встречу вас там.
Пыжов говорит тяжело, чувствовалось, что разговаривал на ходу.
— Откуда подходишь?
— Ну, откуда… Я же говорю, труп тут у нас.
— Где именно?
— Я же говорю, с северной стороны терминала.
— Смотрели, где причал ставить?
— Да, причал… Павлик причалил.
— Охотник?
— Да.
— Там от причала до сторожки минут пять идти, — предположил Родион.
— Да нет, все десять.
— Ну, хорошо, десять… Вы в полицию звонили?
— Ну я.
— И только сейчас к сторожке подходите?
— Так пока оклемался…
— Вы ранены?
— Контужен. Этот фрукт мне прикладом в лоб зарядил. Очнулся, смотрю, Павлик лежит и кекс этот рядом. Застрелился.
— В смысле охотник?
— Ну да.
— Вы его знаете?
— Знаю. Землю нам продавал… Гуляев его фамилия.
— Старший?
Родион потрясенно глянул на Скорокову. Смерть Павлика расстроила его не очень, а Гуляева ему безмерно жаль. И неважно, Игнат Гуляев погиб или Семен.
— Что старший?
— Сын или отец?
— Ну, кому-то и сын… Или отец…
— Молодой, старый?
— Ну не молодой, лет пятьдесят.
— А сын?
— Что сын?
— Сын у Гуляева есть.
— Не знаю.
— Что не знаешь?
— Про сына не знаю.
— Как это не знаешь?
— А почему я должен его знать?
— Вы же землю у Гуляева покупали?
— Так у отца покупали, не у сына.
— Если бы сын машину не угнал, отец бы землю не продал.
— Машину?
— С элеваторным оборудованием.
— Что-то припоминаю.
— Должен помнить, — усмехнулся Родион. — Должен знать.
Не мог Пыжов не знать Семена Гуляева, и Илья сам прекрасно это понимал.
— Ну да, знаю, конечно…
Сначала послышался шлепок, видимо, Пыжов шлепнул себя по шее. Затем Фомин услышал стон.
— Что такое?
— Да по лбу себя… Шишка у меня там… И кровь, он меня прикладом рубанул.
Родион хмыкнул. Выкрутился Пыжов. Прикладом по голове получил, контузия у него, потому и не сразу Гуляева вспомнил. Но так оправданий от него никто и не ждет. Родион поймал его на маленькой лжи, значит, он мог соврать и в чем-то большом.
— Гуляев метил в нос, я пригнулся, а так бы…
— Пригнулся?
— Гуляев бросился бежать, мы за ним, там куст, я за этот куст забегаю, а оттуда ружье, в смысле приклад.
— Гуляев бил?
— А потом выстрелил.
Пыжов уже не шел, он стоял, восстанавливая дыхание. Видимо, добрался до сторожки.
— В кого?
— В Павлика.
— И сам застрелился?
— Из одного ствола в Павлика выстрелил, а из другого — в себя.
— А в вас почему не выстрелил?
— А почему он в меня должен был стрелять?
— Ну вы же тоже землю у Гуляева вымогали.
— Я вымогал?! — задумался Пыжов.
— Вы же сказали, что землю у Гуляева покупали.
— Ну так покупали! Не вымогали же!
— Но в Павлика Гуляев выстрелил?
— Так он и в меня хотел пальнуть. Даже ствол наставил. Я еще думаю, ну все… А потом раз, и застрелился.
— Как именно застрелился?
— Ствол к горлу приставил, на спусковой крючок нажал, и полбашки к черту…
— Вы видели?
— Видел.
Фомин усмехнулся. В первой версии Пыжов получил прикладом в голову, вырубился, а когда очнулся, увидел два трупа. Насчет вырубился не говорил, но ведь очнулся. Значит, без сознания был, когда Гуляев стрелял.
— Как это происходило?
— Что происходило?
— Ну как Гуляев застрелился? К дереву ружье приставил или к земле?
— Зачем приставил?
— Ружье не пистолет. Стволы длинные, спусковой крючок далеко. Самому трудно застрелиться.
— Ну так он в землю ружье… В смысле приклад…
Телефон протяжно запищал и тут же отключился. Родион глянул на дисплей, никаких признаков жизни. Похоже, зарядка закончилась.
— Подзарядить можешь? — спросил Фомин, возвращая смартфон Скороковой.
Она на автомате взяла трубку, также механически кивнула. И даже поблагодарила безжизненным голосом.
— Спасибо.
— За что спасибо?
Девушка кивнула, вышла из ступора и задумалась. Действительно, за что спасибо?
— Телефон подзарядить сможешь?
— Шнур в машине.
— А номер Пыжова не помнишь?
Ехать оставалось еще минут пять. В поле зрения Пыжова Родион держать не мог, хотя бы на телефонной линии с ним оставаться. Что-то не в себе парень, в показаниях путается. Нельзя ему дать собраться с мыслями.
Глава 5
У собаки нюх, у опера чутье. Как знал Фомин, что нельзя оставлять Пыжова без присмотра. У шлагбаума стоял парень в форменной куртке, обычный охранник.
— А Пыжов где? — спросил Родион.
— Так ушел! — Охранник махнул рукой вдоль тропинки, по которой уже во весь опор неслась Маша — к своему любимому.
Некогда было выяснять, почему и зачем ушел Пыжов. Вдруг он упустил из виду что-то важное и сейчас пытался исправить ошибку. Чем скорее Родион окажется на месте, тем лучше.
Тропинка тянулась вдоль забора, она вывела их к берегу реки. Возможно, здесь Павлик и находился, когда на него вышел Гуляев. Но почему он бросился бежать? И почему Пыжов и Павлик бросились за ним? А так оно, пожалуй, и было. Мертвых тел Родион нигде не видел. Возможно, они где-то у куста, о котором говорил Пыжов. А как далеко, пока не ясно.
Убегать Гуляев мог по тропинке, которая тянулась вдоль реки. Родион ходил здесь когда-то, искал Семена — от дома Туманова к хутору, затем к железнодорожному мосту, оттуда уже к Алевтине.
Трава вокруг строительной зоны скошена, даже ближайшие к забору кусты выкорчеваны. И берег от деревьев очищен. Дальше — дикая природа: и трава, и кусты, и склонившиеся над водой ивы,
