кому принадлежащая! Похоже, у меня не осталось выбора, и придется во всем разобраться. И начну я с этого!
Я сорвал листок с заказом, и тяжелым шагом пошел к двери, в след мне прилетело язвительное хмыканье хмурого. Ой, да ладно! Зато и искать не придется, так как тут и не думали прятаться. Я еще раз зашел на голубятню и хотел оправить еще одно письмо домой, но, увы, голубь из моего замка был только один, а местным гонцам, я бы доверять не стал.
Ухо дернулось, улавливая тихий звон. О как? То есть церковь тут есть? Спросив дорогу, я решил заехать сначала туда.
Маленькая церковь, почти часовня, тем не менее, имела своих птиц, и я смог отправить письмо в церковь Арсии, город недалеко от моего замка. Пусть хоть так. Надеюсь, Войнич получит его вовремя. Я собирался железной рукой, навести тут порядок!
Руфис.
Я думал, нас вернут в туже яму, но нет. Меня отнесли, буквально, в лабораторию к Рамусу, который, чуть не подпрыгивая от счастья вокруг меня, упрашивал согласиться всего-то на парочку экспериментов. Ага, щаз!! Нашел дурака.
Очкарик надулся, как мышь на крупу, но обработал мои ноги, намазав толстым слоем какой-то дряни.
— Это особый состав, — он внимательно смотрел мне в глаза, таинственно мерцая очками, — по моему специальному рецепту.
— Аа-а!! — завыл я, чуть не соскочив с кушетки, но мелкий предусмотрел и это, заранее меня к ней привязав, зато я понял, чего он перестал дуться. Ноги немилосердно жгло, словно я в углях стоял!
— Садист! — прорычал я.
— Не без этого, — довольно закивал Рамус, — зато, — он поднял палец вверх и захохотал, — подниму тебя на ноги за неделю.
— Зачем же так спешить? — сквозь сжатые зубы продавил я, — До дня святого Варфы, я совершенно свободен.
— Да ты еще и шутник? — покачал головой очкарик, и, похлопав меня по плечу, ободряюще добавил, — Думаю, мы подружимся, — и гаденько захихикав, пошел к двери. Остановившись на выходе, обернулся и пообещал:
— Никуда не уходи, я скоро вернусь.
Новый взрыв хохота разнёсся по каменному коридору.
— Убью этого весельчака, при первой же возможности, — тихонько поклялся себе я, — голой жопой на угли посажу!
***
Вернулся он и правда быстро, я лично, даже соскучиться не успел, и вернулся не один. За руку он тащил упирающуюся и осыпающую его растрепанную голову всяческими проклятиями Лафи. И откуда в его щуплом теле столько сил?
Мое удивление выросло еще больше, когда он отбросил девушку в сторону, и та, перелетев через всю комнату, ударилась о стену. Проклятья резко прекратились, а рыжая сползла на пол. Я непроизвольно дернулся, но ремни держали на совесть. Заметив мою реакцию Рамус ухмыльнулся, и что-то вколол себе, а затем зачем-то еще и пояснил:
— Девка меня укусила, — он передернул плечами, — мало ли бешеная какая.
Взяв другой шприц, он подошел к девушке и вколол уже это ей в плечо. С трудом поднимавшаяся Лафи снова осела на пол.
— Так-то лучше, — снова вслух прокомментировал очкарик, и положил девушку на стол вблизи от моего, не забыв и её привязать ремнями. Да, что он собрался делать?
— А то кричит, кусается, — бурчал мелкий, — вот теперь полежи, а я все посмотрю, и все сделаю.
Он надел перчатки и обмакнул их в спирт, снова забурчав себе под нос. Похоже, я все узнаю, даже с нежелательными подробностями.
Взяв скальпель, он осторожно начал срезать с рыжей одежду, явно наслаждаясь этим процессом. Зрелище завораживало, а между моих ног снова напряглось. Да, блин! Зато я теперь лучше понимаю, почему мужчины так себя ведут. Нет, мне это не нравилось, но инстинкты сработали все равно.
— Хороша, да? — заметив мою реакцию, расплылся в улыбке очкарик, — Я смотрю, тебе полегчало?
Он отложил скальпель и подошел ко мне, осмотрел мои ноги и удовлетворенно кивнул. Снова достал ту банку! Я дернулся, и зашипел, а эта сволочь, тоненько хихикая, намазала мои ноги еще раз. От боли из глаз покатились слезы, я закусил губу и уставился в потолок.
— Во, во, — очкарик довольно хрюкнул, — делом займись. А то подглядывают тут всякие.
Я повернул голову, и зашипел:
— Что ты собрался с ней делать?
— Интересно? — Рамус снова повернулся ко мне и покачал головой, — Ишь какой любопытный.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, а потом он пожал плечами:
— А почему бы и нет? — скальпель снова заблестел в его руках, — Осмотрю везде, пощупаю. А то вдруг она больная, а у босса по этому поводу пунктик. Он, знаешь ли, любит непроторенные пути, — очкарик гнусно хохотнул.
— А если там уже ходили? — во второй раз было вроде легче, или я уже привык, но говорить я мог.
— Значит, ей повезло, — пожал плечами Рамус.
— Повезло? — непроизвольно удивился я.
— Ага, — кивнул очкарик, — её тогда просто продадут с аукциона.
— И когда аукцион?
— Вот ты любопытный, — фыркнул мелкий, и зашарил рукой у девушки между ног, — сразу после финала боев на арене. Если выживешь, увидишь из первого ряда, — он хохотнул, а затем сразу скривился, вытаскивая и отряхивая руку.
— Босс расстроится, — печально протянул он, — а знаешь, что бывает, когда он расстраивается?
Я пожал плечами, и Рамус добавил.
— Убивает! Тех, кто его расстроил. Так, что вставай.
— Да я бы с радостью, — я помахал перед ним привязанными руками, — но вот не могу, так привязался к этому столу….
Очкарик поморщился, и подошел ко мне.
— Слушай, эльф! Я тебя отвяжу, но надену особый браслетик, — он многозначительно поглядел на ширинку, — Мы пойдем искать ей замену. И даже не вздумай бежать.
— Мы? — удивился я, — А я-то тебе зачем?
— Затем, что я, в отличие от тебя лицом не вышел, — очкарик бесцеремонно схватился руками за мое достоинство, и нацепил железное кольцо, да еще и скотина такая, больно прищемив кожу.
— Зачем же так?! — зашипел я, — А как же доверие и мужская солидарность?
Он отвязал меня от стола, и грозно зыркнул:
— Сказочник. Одевайся, на охоту идем.
— А почему туда, а не на горло? — забеспокоился я, ощупывая больное место, — А если у меня встанет? — я посмотрел на него укоряюще. Вот что за больная фантазия у этого очкарика?
— Какой ты нудный, — поморщился он, — Потому что сразу видно быть не должно, а насчет второго, — она задумался и взял со стола шприц, — Вот. До вечера как раз должно хватить.
Риз.
Здание местной городской стражи очень выделялось. Я бы даже сказал, не просто здание, а почти дворец. Да и атмосфера тут была абсолютно иной, чем в городе.
