знающая несколько иностранных языков, именно тот человек, который ему нужен.
Честно говоря, Дунья чувствовала себя ущемленной, оттого, что ее муж Хасар не умеет, как окружающие его люди, зарабатывать деньги, что его врачебного заработка едва хватает, чтобы сводить концы с концами, а она привыкла жить на широкую ногу. И поэтому приглашение Аннова пришлось кстати. Она и прежде, видя, что благосостояние семьи оставляет желать лучшего, не раз заводила разговор о работе и даже подыскивала себе что-нибудь подходящее. Но то, что работу ей предложил не кто-нибудь, а именно Аннов, этот напыщенный гусь, уязвило Дунью. Она понимала, что, придя туда на работу, она вынуждена будет поступиться какими-то своими принципами, чего ей не хотелось бы делать ни при каких условиях.
Еще в школе Аннов вызывал у Дунья стойкую неприязнь.Он и теперь был для нее все тем же двоечником Анновом, который прятался за спину впереди сидящего ученика, лишь бы учитель не заметил его и не вызвал к доске. Однажды те дни Аннов как-то радостно рассказал ей: «Вчера рано утром мы с папой поехали к поезду встречать торговцев овцами, которые везут их в Ашхабад из Балкана и Пенди. Мы заморочили им головы и по дешевке скупили весь скот, а потом перепродали его за большую цену и хорошенько «наварились» на этом». Аннов был не просто одноклассником Дуньи, но и дальним родственником, их матери были троюродными сестрами. Когда Дунья с матерью ездила на свадьбы, видела, как ее мать по-родственному тепло общается с матерью Аннова. Ее тетка тогда оценивающе оглядывала Дунью и с улыбкой, явно на что-то намекая, произносила: «Вон в какую красавицу выросла Дунья. Оказывается, она с моим сыночком Анновом в одном классе учится!»
Несмотря на это, Дунья старалась быть от него подальше, будто боялась, что к ней прицепится что-то плохое.
В юности в Аннове ярко проявились посреднические способности, но, помимо этого, он еще отличался толстокожестью и даже какой-то наглостью. То, что другие из стеснения не решались сказать, он запросто, кося под идиота, выпаливал в лицо человеку.
Однажды, подловив Дунью в укромном уголке, передал ей слова своей матери, не приврав ни слова: «Дунья, мама сказала, что мы с тобой родственники, чтобы я не обижал тебя, иначе, когда ты вырастешь, и к вам от нас придут сваты, твои родители прогонят их». Этим высказыванием он еще больше оттолкнул девушку от себя.
Не поверив словам Аннова, она как-то спросила у отца: «Скажи мне, папа, в каком родстве с матерью Аннова состоит моя мама?», на что отец ответил ей: «Со стороны отца Аннова никаких родственных связей у нас нет. Мы хорошо знаем его отца Хасанали. Он еще мальчишкой вместе с матерью попал в наш аул, в ту пору, когда наши предки занимались разбоем и брали людей в рабство. Да, мы немного наслышаны о том, что у него была стройная и красивая мать с очень большими глазами. Хапбы ишан взял ее себе третьей женой. После смерти ишана она вышла замуж за нашего односельчанина Аширчана. В ту пору у нее на руках был еще и сын от предыдущего брака. А речь ее так до конца жизни и не изменилась, она говорила на каком-то странном наречии. А родственность Аннова заключается в том, что его и твоя мать являются детьми двух двоюродных братьев». Он очень деликатно рассказал эту историю дочери, время от времени бросая взгляды на жену, и Дунья поняла, что Аннов не числится среди ее близких родственников, и почему-то очень обрадовалась этому.
В школе Дунья носила одежду европейского кроя и заметно выделялась среди своих сверстниц. К тому же была одной из лучших учениц класса. Внешне красивая, она была у всех на виду, и на нее заглядывались многие парни. Галина Максимовна, учительница английского, постоянно ставила ей пятерки и нахваливала девушку за ее способности к языкам, так что после окончания школы вопрос о дальнейшем выборе профессии решился сам по себе. В последних классах школы Дунья, как и ее одноклассницы, расцвела и превратилась в настоящую девушку. Это была пора, когда девушки, еще сами того не осознавая, старались быть красивее, чтобы нравиться ребятам. Аннов к тому времени превратился в невысокого юношу с темным пушком над верхней губой. Он был похож на отца – широкоплеч, с короткой шеей, отчего голова его казалась приставленной прямо к телу. Именно в те дни к нему прилипла малоприятная кличка «эшек яссык» – «ослиная подушка».
Прежде чем приударить за Дуньей, Аннов успел написать письма двум девушкам и получить от них «от ворот поворот». Пару раз он даже тайком встретился с одной из двух сестер-близняшек из параллельного класса, но все испортила ни о чем не догадывавшаяся вторая сестра Фатима, как две капли воды похожая на первую. Получив письмо вместо Эше, Фатима негодующе посмотрела на Аннова и, даже не прочитав его, на глазах парня разорвала на мелкие клочки. Эше, подумав, что Аннов отвернулся от нее, потому что влюбился в ее сестру, ни в чем не стала разбираться и со злости прогнала его.
В десятом классе Аннов, видя, что Дунья ни на одного из парней не смотрит и ни с кем не вступает в любовную переписку, подумал, что она ждет его, и решил снова попытать счастья. Встречая девушку, он смотрел на нее влюбленными глазами. Смазывал волосы жиром и укладывал их, до синевы выскабливал бороду и усы, следил за одеждой, словом, хотел нравиться. В толпе старался держаться поближе к ней. Однако все его старания были напрасны, потому что Дунья все равно не замечала его и писем от него не принимала. Хотя Аннов с помощью друзей даже зарифмовал свое письмо и вложил его в учебник в надежде, что Дунья прочтет его и откликнется. Девушка, обнаружив письмо, подумала про себя презрительно: «Неужели ты, ослиная подушка, надеешься, что я выберу тебя?», – но вслух этого не сказала, постаралась быть деликатной:
– Аннов, ты забери свое письмо, у меня есть парень, с которым я встречаюсь.
Поверила, что навсегда избавилась от него. Но это было не так. Перед самым концом учебы мать Аннова пришла к ним свататься.
Тогда мать Дуньи ответила ей: «Сестра, наша дочь еще слишком юна, чтобы думать о замужестве. К тому же отец намерен отправить ее на учебу. Так что поживем – увидим»– и хотела выпроводить нежданную гостью, но не тут-то было. Мать Аннова проявила невиданное упорство: «Если хочет учиться, мы не станем противиться. Пусть
