Я никого не видела, – отвечает Мэва. – Всё, что могли учуять ваши собаки, – это мой обед. Вот, могу с ними поделиться. Это жареный цыплёнок.
Мужчина рычит от досады, в то время как собаки замолкают, явно принявшись за предложенное угощение.
– Прожорливые существа, только и думают о своих желудках. Какой прок держать такую ораву? – бранит собак хозяин, и они уходят.
Как только собачий лай и топот копыт удаляются, во мне просыпается надежда. Мы в безопасности, нам помогли. Возможно, нам всё-таки удастся живыми и здоровыми выбраться из этой переделки.
Глава седьмая
Спустя несколько секунд Мэва возвращается и открывает дверь чулана. По мере того как солнце садится за горизонт, в доме становится темнее.
– Они ушли. Теперь вы в безопасности.
Смех клокочет у меня в горле, но я подавляю его и издаю только тихий писк. Я не хочу, чтобы эта женщина решила, что я странная.
– Спасибо, – говорит Себастьян.
Мэва кладёт руки на пояс и пристально смотрит на нас.
– И что мне теперь с вами двумя делать? – На мгновение Мэва кажется такой суровой, что я вся сжимаюсь, но через секунду она уже весело смеётся. – Есть у меня одна идея. – Она открывает сумку, которая стоит рядом со стулом, и вынимает оттуда ещё больше еды, в том числе и цыплёнка, кусок которого скормила собакам. – Ешьте. Знаю, вы голодные. Вы не похожи на детей, которые крадут яблоки ради забавы.
Она указывает на стулья у стола, и на этот раз мы с Себастьяном не медлим. Мэва наблюдает за тем, как мы едим, и я не могу удержаться. Я отпускаю свою магию, и её мысли снова открываются мне: «Мальчик и девочка, прямо как мои дети…»
Я отвожу взгляд, заметив грусть в её глазах. Наверное, она лишилась своих детей. Какой ужас. Все мы теряем кусочки своих жизней.
Мэва выпрямляется и разглаживает юбку:
– Итак, куда вы оба направляетесь? И где ваша семья?
Я понимаю, что она решила, будто мы брат и сестра.
– Ой, нет, мы не родственники. Я… – я ненадолго умолкаю, размышляя, что ей рассказать, – сирота. И я жила с семьёй Себастьяна. Мы идём в Архивы Париллы, чтобы узнать, удастся ли нам выяснить что-то о моих родственниках.
«Давай пока не будем говорить ей о нашей магии», – мысленно предлагаю я Себастьяну.
«Согласен».
– А как же семья Себастьяна? Они не путешествуют с вами?
– Ну, сначала так и было. – Я нервно сцепляю сложенные на коленях руки.
– Мы разделились, – объясняет Себастьян. – Нас опекает моя старшая сестра, но мы не знаем, где она сейчас.
– Но… – я бросаю взгляд на Себастьяна, – она должна встретить нас в библиотеке.
Себастьян смотрит на меня, и я запускаю свою магию ему в голову.
«Ты уверена, что стоит скрывать от неё нашу магию? В конце концов, она нам помогла».
«Ещё не время. Когда люди узнают про нашу магию, они начинают вести себя странно, и я пока не хочу о ней рассказывать».
«Это правда». – Он смотрит на свои руки.
– С вами всё в порядке? – Мэва недоуменно смотрит на нас.
Я часто моргаю. Она перебила нас, когда мы мысленно общались. Конечно, сейчас у нас странный вид. А как раз таких ситуаций я хотела избежать.
– Вы давно здесь живёте? – спрашиваю я, меняя тему разговора, чтобы не отвечать на вопрос.
Мэва округляет глаза:
– В этой развалюхе? Ну что вы, нет. Я шла по лесу, а эта лачуга оказалась не самым плохим местом, чтобы переночевать.
Себастьян сдвигает брови:
– Здесь никто не живёт?
– Насколько я понимаю, нет, – она пожимает плечами. – Здесь есть ещё одна комната с двумя маленькими кроватями. Думаю, вы можете там переночевать. Я буду рада разделить с вами эту хижину.
Моё сердце забилось чаще. Мэва кажется такой славной. И было бы намного легче, если бы с нами снова был кто-то взрослый, пусть и ненадолго. Постоянно испытывать страх и при этом оставаться сосредоточенной – это так изнурительно. Я чувствую, что Себастьян думает о том же, о чём и я.
– Да, пожалуйста, – говорю я.
– Спасибо, – добавляет Себастьян. Ёлки! Иногда я забываю о манерах.
– Не за что, – отвечает Мэва. С грустной улыбкой она похлопывает меня по плечу, и на мгновение её палец цепляется за один из моих длинных спутанных белых локонов. Несмотря на то что внешне она кажется спокойной, грусть подспудно проявляется в каждом её движении, и мне хочется просто обнять её, хотя это было бы слишком смело, даже для меня.
– Куда вы направляетесь? – спрашивает Себастьян.
Мэва размышляет, наполняя свою тарелку.
– Я и сама не знаю. Видите ли, моя семья тоже пропала.
Себастьян ахает:
– Это ужасно!
Морщинки прорезают её лоб.
– У меня был муж и трое детей, мальчик и две девочки. Но я не знаю, где они.
Я морщу лоб:
– А когда вы их потеряли?
– Много лет назад. И с тех пор я их ищу. Обошла все три провинции в надежде напасть на их след.
Я доедаю свою порцию цыплёнка и вытираю рот рукавом:
– Что произошло?
Себастьян кидает на меня быстрый взгляд: «Это довольно грубо – задавать такие вопросы…»
Но Мэва не думает обо мне хуже после этого вопроса. Скорее наоборот: с каждой минутой она думает о нас со всё большей теплотой.
– Я даже не знаю. Просто они были здесь, а на следующий день я оказалась одна.
– Вы знаете, кто их похитил? – Я измотана, и мой рот задаёт вопросы раньше, чем мозг успевает всё обдумать. Мне повезло, что Мэва терпеливая.
Она откладывает последний кусочек хлеба. Долгое время смотрит на него, потом встряхивается, чтобы отогнать уныние.
– И да, и нет. – Она вздыхает. – Я выследила человека, который их забрал. Но никто не знает, где они оказались после того, как преступник их оставил. Они могут быть где угодно.
Мэва доедает свою порцию и встаёт из-за стола. Пока мы разговаривали, за окном взошла луна, и Мэва зажигает несколько свечей и одну отдаёт нам:
– Не знаю, как вы, а я страшно устала после дневного перехода. Я иду спать. Ваша комната вон там.
Мы желаем ей спокойной ночи, забираем наши скромные пожитки и направляемся в небольшую комнату в задней части лачуги. Здесь стоят две маленькие застеленные койки, покрывала только слегка запылились, и достаточно всего лишь их слегка встряхнуть.
Стоит мне опустить голову на подушку, как вся моя усталость свинцовым грузом оседает в груди.
«По сравнению с прошлой ночью эти условия намного лучше», – думает Себастьян. Я
