ушла.
И вот – она сюда вернулась. Без табельного оружия, зато с чем-то новым в сердце. С обновленной душой, с какими-то феерическими воспоминаниями, будто она в течение часа умудрилась просмотреть добрую сотню фильмов. И теперь все эти сюжеты путались у нее в голове, искали одно русло, чтобы влиться в него и понестись единым потоком.
Сверкала неоном яркая вывеска: на синем поле светящимся контуром был изображен гитарист, а за ним у шеста изогнулась танцовщица. Тут, бывало, по особым дням девушки показывали стриптиз, что только прибавляло посетителей. Лиза спустилась по лесенке – бар расположился в цокольном этаже. Уже бренчали две гитары, девушка выводила голоском модную песенку. Лиза сдала куртку в гардероб. Вошла в бар. Все было забито, приторно и заманчиво пахло спиртным, но вот, словно для нее, освободилась стойка, какая-то девчонка и парень оставили несколько купюр и сползли с табуретов.
Лиза метнулась и оседлала один из них. На другой тут же приземлился ее ровесник, темноволосый, темноглазый, худощавый, но стройный, в кожаной куртке и джинсах. Этакий молодой леопард. Так она назвала его про себя. Причем с улыбкой и глядя на него. И пахло от него хорошим одеколоном.
– Чему улыбаешься, красотка? – вкрадчиво спросил парень.
– Тому, как мы быстро вскочили на эти табуретки.
– Кто не успел – тот опоздал. Тебя угостить, красотка? – с ходу и в лоб спросил он. – Я Жека.
– Давай, Жека, угощай, – улыбнулась она.
Именно за таким вот «Жекой» она сегодня и пришла. Что ж, масть шла, и надо было играть. Они пили и болтали. Жека был рокером, она представилась Лизой, специалистом в области косметологии. Милая нейтральная профессия, то ли есть, то ли нет. Никто не будет тебя допрашивать: что да как. Все внимание занимаешь ты сама. Иначе говоря, твоя внешняя оболочка. А с оболочкой Лизе повезло. Уже через полчаса они целовались взасос в гардеробе. Вокруг текли клубы сигаретного дыма. Рядом гремела музыка в стиле ритм-энд-блюз – завывали сразу две девицы, подражая Дженис Джоплин. Заглушая всех, упивался своим ремеслом крутой барабанщик.
– Хочешь ко мне? – спросила она. – Я живу рядом.
– Конечно, хочу, – тиская ее, горячо ответил он. – Очень хочу. Ты такая классная. Пошли прямо сейчас…
– Пошли, – согласилась она.
Они набросили куртки и вырвались в пробирающий мартовский холодок. По дороге в гастрономе Жека купил две бутылки вина. Уже минут через пятнадцать, нацеловавшись в подъезде, они ввалились к ней домой. Лиза острым глазом осмотрела все углы – нет ли предметов и примет, которые могли выдать ее службу в органах. К счастью, она любила порядок и ничто не могло скомпрометировать ее. В гостиной, правда, были фотки, где она в форме, но она сразу потащит его в спальню, так решила хозяйка.
– Хочешь сразу? – спросила она.
– Спрашиваешь, – взволнованно и возбужденно ответил он.
Она посмотрела ему в глаза – красивые, карие.
– Пошли.
– Ух ты, да ты в куклы играешь, – стягивая черный свитерок, усмехнулся поджарый и мускулистый парень. – Классная она у тебя.
– Это подарок из Парижа от дяди, – сказала Лиза. – Очень дорогая кукла. Я сейчас ее унесу. – Она прихватила куклу и унеслась с ней в гостиную.
Там она посадила ее в то же кресло.
– Ну вот, сиди тихо.
«Милый самец, – услышала Лиза знакомый голос, который из ниоткуда коснулся ее слуха. – Задай ему жару, подруга».
– Обязательно.
Она влетела обратно в спальню. Он стоял у кровати в плавках, уже готовый к подвигам, и ждал ее.
– Разденешься или как? – спросил он.
– Разденусь, – кивнула Лиза.
Быстро двигая бедрами, она стянула джинсы, вынырнула из синего джемпера, швырнув его в кресло, и осталась в трусиках и лифчике. Улыбнулась молодому человеку, не сводя с него глаз, быстро сбросила с себя белье. Он тоже стянул плавки. Лиза подошла к нему. Он провел горячими ладонями по ее плечам, рукам, бедрам, затем сгреб ее в охапку и повалил на постель…
После первого раза они отправились на кухню пить вино, затем опять вернулись в постель, потом опять пили вино, но уже в спальне и под закуску. И снова занимались любовью. Затем, в тесных объятиях, отключились почти одновременно.
Лиза открыла глаза, когда услышала голос:
«Встань и подойди ко мне».
Она вылезла из-под руки и колена партнера, вошла нагишом в гостиную.
«Ну как, насладилась?» – спросила сидящая в кресле кукла, чьи глаза в свете ночника сейчас приглушенно горели изумрудно-охристым цветом.
– Еще как насладилась, – усмехнулась Лиза. – Уж поверь мне.
«Я слышала вас: не глухая», – заметила та.
– Чего ты хочешь, Лилит?
«Пора», – сказала кукла.
– Что значит – пора?
«Пора тебе отправиться в небольшое путешествие, Лиза», – убедительно вымолвила кукла.
Девушка отрицательно покачала головой:
– Я не понимаю тебя.
«Ты избранная, девочка. Я так решила. И те, кто стоят за мной. А их много. Одни из них стали травой, другие – деревами, третьи реками, что бегут в том мире, куда не дано ступить обычному человеку. Мир живых полон неприятностей и забот, тут все борются за то, что рано или поздно потеряют. Тут мало что имеет смысл – все уйдет, как песок сквозь пальцы. Мир, откуда пришла я, полон великих тайн вселенной».
Лиза оглянулась на двери – никого. Ее любовник, кажется, спал и видел сны.
– Но откуда пришла ты?
«А ты догадайся».
– Я знаю, – вдруг кивнула Лиза.
«Вот видишь…»
– Ты пришла из мира мертвых, это так, Лилит?
«Такого мира нет, глупенькая. Есть мир, где часы отсчитывают твоей плоти часы и секунды. И есть мир, где не существует времени. Но их можно объединить. Взять сокровища из одного мира и принести их в другой».
– Мне уже страшно, – пробормотала Лиза.
«Как же ты прекрасна без одежды», – заметила кукла.
Лиза непроизвольно прикрылась в двух местах.
– Ты смущаешь меня, Лилит.
«Не стоит бояться меня. И стесняться тем более. Я хочу тебе сделать подарок».
– Подарок – какой?
«Я сделаю тебя вечно прекрасной. Я открою тебе великие тайны, на которых держится вселенная. Я подарю тебе путевку в звездную жизнь. Хочешь этого, Лизонька?»
– Что за тайны? И что за путевка в звездную жизнь? Говори толком.
«Тайны, которые неведомы другим людям. Ты не узнаешь старости и болезней. Я сделаю тебя бессмертной. Вот такая звездная жизнь тебя ждет – ведь боги не знают времени. Хочешь этого?»
Как и все молодые люди, Лиза Сорокина не заглядывала далеко в будущее и не задавалась подобными вопросами. Она была молода и прекрасна сейчас. И ей казалось, что так будет вечно. Поэтому ей трудно было ответить.
