Хорошенькая получалась помолвка. Жених глядит направо, невеста налево… точнее вверх и налево. Красавчик сделал вид, что поправляет о воротник сползшую на затылок феску и тоже задрал голову — в конце концов, интересно же узнать, что там высматривает генеральская дочь. На галерее, притаившись за колонной, стояла широкоплечая женщина или девушка (чаршаф не позволял определить возраст) и жестикулировала. Сначала указала пальцем в белой перчатке на себя, затем на невесту, потом похлопала ладонью по левой груди, что привело Красавчика в недоумение, затем махнула рукой куда-то вглубь галереи и замерла.
«Хм… Подружки задушевные, наверное. Семафорят друг дружке всякую чушь про вечную любовь и преданные сердечки — у любой девушки, будь она родом из Чикаго, Константинополя или Москвы, в мозгах каша из кружев и сантиментов. Зато у мужчин все продумано, а вместо сердца тикают часы в нагрудном кармашке… Ох ты! Кармашек! Для часов! Часы! Да это ведь типично мужской жест! Да и не подружка это вовсе, а дружок! Опа»! Красавчик быстро задрал вверх голову и успел отследить, как «подружка невесты» скрылась за бархатной занавеской женской половины дома — сераля. Вот оно как — сын доктора Потихоньку был рыночным разбойником, невестка доктора Потихоньку оказалась не такой уж невинной штучкой, а в доме свата доктора Потихоньку хранилась фигурка Моржа… Вечер обещал стать просто чертовски любопытным! Генри затерся в толпе и потихоньку похромал к лестнице, ведущей на второй этаж.
* * *
Ковры глушили стук трости. Двигаясь настолько тихо, насколько это было возможно, Красавчик нырнул за бархатную занавесь и остановился перевести дух и осмотреться. Примерное устройство турецкого дома он вычислял весь вчерашний вечер, пытая Креветку и вычерчивая на обратной стороне креветкиного портрета планы.
— Так… а кухарят турки обычно где? А коридоры какие? Длинные? Курительная? Кабинеты? Окна куда выходят? Калитка садовая есть? Балкон? Сторожка? Сто-рож-ка! Понял? Ну!
Креветка недоумевал, не понимая, зачем Баркеру все эти подробности:
— Человек разный — дом разный… Балкон есть, сто-рож-ка тоже есть… Зачем надо?
Красавчик не отставал. Нашлись бы силы, прошвырнулся бы лично по кварталам, пригляделся бы к местным хозяйствам поближе. Однако надобность в такой прогулке, в общем, была невелика. Человеческая натура предсказуема, и в части архитектуры в том числе. Если один сосед пристроил к веранде башенку, то скоро пять других соседей примутся делать то же самое. Если в слободе принято красить крыльцо в желтый цвет, то вряд ли кто-то на пять кварталов в обе стороны покрасит свое крылечко в зеленый. Если весь город вдруг решил, что жалюзи — модно и изысканно, то вскоре самому султану вздумается приладить на окна дворца французские решетки. «Человек разный — дом разный, говоришь? Ха! Как бы не так!» Креветка слишком хорошо думал о людях. Красавчик о людях думал правильно, поэтому шел почти наверняка, и в очередной раз похвалил себя за проницательность, обнаружив за бархатной занавеской дверь, а за дверью галерею, из которой можно было попасть в любую из семи комнат женской половины.
Осмотревшись, Генри одобрительно причмокнул. Турки, конечно, варвары, но идея отселять женщин и детей в отдельную часть дома — отличная. Капризы, слезы, котята, детишки и кружева не должны мешать покеру, сигарам и солидным беседам. Великолепнейшая идея — турецкий сераль!
К тому же, где еще, как не в серале, устраивать тайник!
С местными домами Красавчику пришлось, хоть недолго, но все же разбираться, зато про устройство тайников он и так знал почти все. Знал он, что одни прячут свои секреты и ценности там, куда лезь человеку случайному неприлично, стыдно… например, в туалетных комнатах, в кладовках и душевых. Другие, наоборот, делают тайник на виду, наивно полагая, что таким образом перехитрят грабителя. А вот библиотеки и кабинеты, благодаря криминальному чтиву, вышли из моды. Все теперь начитанные и знают, что вор в первую очередь полезет именно туда. Так что от библии в качестве тайничка многие отказались, а зря. Не всякий вор займется перетряхиванием кипы томов, чтобы отыскать запрятанный где-то между св. Матфеем и св. Марком миллионный чек на предъявителя.
Если бы кто-нибудь попросил у Красавчика Баркера рекомендацию по устройству домашнего тайника, он бы получил однозначный ответ — к черту!!! К черту подвальчики, фальшивые стены и пустотелые колонны! Если вас вздумают обворовать — обворуют! К черту! Носите ваши бриллианты напоказ, швыряйте их на подоконники и столы, держите ваши соболя в прихожей, а пачки банкнот пусть валяются там, куда вы их бросили, вернувшись с ночного кутежа. Будьте беспечны и щедры. По крайней мере, когда вас обчистят, у вас не появится гадкого чувства, что вас не просто ограбили, но еще и просчитали на раз-два-три, как болвана. Опять же, в беспечности есть шик!
Однако вряд ли бы такой важный человек, как Тевфик-паша, заинтересовался мнением Генри Джи Баркера из Чикаго, даже если бы они были знакомы. Вряд ли… Потому что был Тевфик-паша, во-первых, турком, а значит, полагал себя хитрым и проницательным; во-вторых, военным в высоких чинах — отчего был уверен в своей непревзойденности по части стратегии, тактики и тому подобного; а в-третьих, мужчиной — и, значит, советов от другого мужчины не принял бы ни за что.
Мужчина, военный, турок… Лишь расписание пароходов на Галатской пристани может быть более предсказуемым.
* * *
Красавчик шел наверняка. Шел прямиком в будуар мадам генеральши. Он был абсолютно уверен, что Морж — там, где-нибудь в тайном ящичке туалетного стола или в спрятанном за часами с кукушкой сейфе, и что можно обстряпать дельце минуты за две. Красавчик предпочел бы обойтись без маскарада, обчистить генеральшу по-простому без выдумок, но хромота и неуклюжесть не оставляли ему выбора. Впрочем, как выяснилось недавно, не только Красавчика посетила эта комедийная мыслишка. Кстати, именно потому, что идея со всех сторон выглядела идиотской, Генри ее не отмел. Ну, кто? Скажите, кто всерьез станет рядиться в бабу, копируя синематографические «подвиги» Чарли Чаплина или Герри Лангдона? Кому приспичит искать среди замотанных в тряпье старух чикагского гангстера? И, в конце концов, даже если его обнаружат, никто не заподозрит, что состав преступления — грабеж, а не обыкновенное сластолюбие. Стараясь вслух не смеяться и не шуршать фольгой, Красавчик распаковал «подарок» и вытряхнул оттуда дешевый чаршаф, приобретенный вчера у пансионной кухарки. Правда, за инструкции по надеванию чаршафа пришлось заплатить ушлой старухе доллар, но дело того стоило. Толстая шерстяная накидка оказалась Красавчику почти впору, за исключением длины — из-под подола виднелись края брюк, а также дорогой кожи ботинки. Однако если чуть присесть и сгорбиться, то недостаток этот можно было устранить, что Баркер немедленно и исполнил. Вот так, скукожившись, морщась от ноющей боли в бедре, но внутри потешаясь над происходящим, Генри Джи Баркер совершил то, о чем многие европейские мужчины лишь мечтают — прокрался в настоящий турецкий гарем. Проверив для начала «тихие» комнаты, обстукав стены и проверив все шкафы, Баркер все также вприсядку направился к приоткрытой двустворчатой двери, из-за которой доносились музыка, детские крики и смех.
