насупились стройные ели, опустились под тяжестью снега их ветви, макушки в белых шапках. На небе еще не погасли звезды, они сияют холодным голубым блеском.
Быстро одеваюсь и бегу в этот сказочно-волшебный мир. Тишина, ни малейшего дуновения ветра. В тусклом свете луны и звезд на рябине выделяются грозди ягод.
Беру лопату и начинаю чистить дорожки. Чуть мерзнут пальцы рук, забыл надеть рукавицы. Мороз пытается пробраться под куртку, но домой все равно не хочу. Светло и хорошо на душе. Хочется петь, прыгать, дурачиться.
Мои проснулись, смотрят на меня в окно. Я машу им рукой, зову на улицу, они смеются. Жена открывает форточку.
— После завтрака обязательно выйдем, — говорит она и разглядывает рисунки на стекле.
Вновь пошел снег. Снежинки падают с неба, кружась в медленном танце, плавно и бесшумно опускаются на землю. Изящные создания, маленькие дети зимы. Ловлю несколько снежинок, подставив ладонь, за мгновение успеваю заметить, что среди них нет ни одной одинаковой. Не верю сам себе. Неужели нет? Повторяю несколько раз, результат тот же — снежинки разные. Почищенные дорожки быстро покрываются чудо-снежинками. Иду домой, очень хочется есть. Запах сваренного кофе встречает меня на крыльце: он такой вкусный и ароматный! Глупости говорят, что кофе — наркотик, что к нему привыкаешь быстро и навсегда. Кофе — прекрасный напиток, он придает бодрости, прочищает мозги, укрепляет интеллект.
Паша, мой младший внук, восьмилетний мужичок, сообщает, что к нам в гости едет Андрей с Настей.
Андрей — тоже внук, старший. Настя — его девушка. У нас четверо внуков. Чем старше они становятся, тем реже мы их видим. Понятно, почему. Они растут, у них много появляется дел, важных и необходимых. Дед с бабкой могут подождать, никуда не денутся. Ну, а мы? Мы не обижаемся, мы всегда рядом, стоит только протянуть руки. Тем более, есть мобильные телефоны.
Андрей и Настя приехали у ужину. Когда сели за стол, Андрей попросил слова. Это было так непривычно. Мы всегда говорили за столом то, что считали нужным, без церемоний, но чтобы попросить слова…
— Бабушка и дедушка, — сказал Андрей, — мы решили с Настей пожениться. Я люблю ее, она меня, думаю, тоже…
— Думаешь, или уверен? — шутливо-грубовато сказал я, чтобы разрядить обстановку. Андрей был явно смущен.
— Уверен, — стараясь попасть мне в тон, ответил внук.
Нельзя сказать, что женитьба Андрея была для нас неожиданной. Мы ждали, когда это случится, не вмешиваясь и не торопя событий. То же самое делали и родственники Насти.
Все равно это произошло неожиданно.
Все смотрели на меня. Нужно было немедленно реагировать.
— Я не против. Я даже очень рад этому, Андрей. Думаю, родительское благословение вы уже получили?
— Получили, — подтвердил внук.
Паша тоже вставил слово:
— И я тоже не против.
— Ну, раз Паша не против, значит, дело в шляпе. Если позволите, я скажу по этому поводу несколько слов, пользуясь старшинством…
Я попытался рассказать молодым о том, что такое любовь, как ею нужно дорожить, и что делать для того, чтобы она не угасла… Скажу прямо: ничего путного из этой лекции не вышло, слова были какими-то чужими, заимствованными, это сразу почувствовала моя жена:
— Утомил, дед, хватит. Это тебе не лекция в Доме Культуры — и сказала просто и буднично — Дорогие ребята, мы рады за вас, — она обняла и поочередно поцеловала Андрея и Настю. — Рассчитывайте на нашу помощь. Что такое любовь, не знаю, но догадываюсь. Словами об этом не скажешь. Смотрите на нас с дедом, и живите так же. Это называется — жить в любви и согласии…
Мы говорили до поздней ночи. Я рассказывал о том, как сорок лет назад просил благословения на брак у родителей Нины, как возражали ее сестры, как волновался и переживал я сам. На тот давний семейный совет съехались все родичи моей невесты, и каждый из них считал своей обязанностью высказать свое мнение. Рассказывая, я одновременно наблюдал реакцию Андрея и Насти: было отчетливо видно, что подобные отношения между людьми им кажутся пришедшими из глубины времен… Для меня же и моей жены Нины это была жизнь, и не такая уж давняя.
* * *
…Все собрались в «большой» комнате. Не такой уж она была и большой: квадратная, четыре на четыре метра. Два окна выглядывали на улицу. Улицу от дома отделял палисадник, в нем росли смородина и куст черемухи. Еще одно окно открывало вид на веранду, в которой жизнь начиналась ранней весной, а затихала поздней осенью. Здесь завтракали, обедали и ужинали, обсуждали новости и отдыхали на диванчике, прижатом между столом и стенкой дома. Только сильные холода вытесняли оттуда обитателей, заставляя садиться за крошечный столик в маленькой кухне, и жизнь сразу становилась скучной от тесноты и зимнего мрака за окном. Единственной радостью была кровать, находившаяся за печкой и прикрытая занавеской. Приятно было в холодный зимний день забраться в теплую постель и уснуть, повернувшись спиной к стенке, от которой исходил теплый дух нагретых кирпичей.
В полном составе семейство собиралось здесь редко, в дни рождения родителей, и когда приезжал из Ленинграда брат. Сегодня причина была экстраординарная: мы с Ниной подали заявление в ЗАГС. Подали тайно, за две недели до восемнадцатилетия Нины. Рассуждали мы так: испытательный срок закончится, а потом все пойдет по закону. Я долго уговаривал Нину подать заявление. Почему я так спешил, и сам не знаю. Может быть, боялся потерять ее? Но мы каждый день были вместе, только на ночь расходились по своим «углам», я — в общагу техникума, она — домой. Мы давно поклялись в любви друг другу, и изменять этой клятве не собирались.
Нина хотела замуж, но любовь к родителям и старшим сестрам удерживала ее. Она придумывала разные отговорки, но я убеждал ее, что родители не разрешат нам жениться, поэтому зарегистрироваться надо тайно. Я знал, что меня считали женихом несостоятельным. Ни жилья, ни работы. В конце концов, Нина сдалась, но директриса дворца бракосочетания, к которой мы попали в тот день, оказалась хорошим психологом, долго выпытывала причины столь раннего брака и убедила Нину, что бракосочетание — это праздник, он не может состояться без родителей, друзей и близких.
Я сопротивлялся до последнего, но Нина согласилась с директрисой и заявила мне, как отрезала:
— Тайно в ЗАГС не пойду.
Как же уговорить родителей?
Пошли к сестре Катерине, зная ее мягкий и добрый характер.
Катерина повидала за свои тридцать четыре года всякого. Война, голод и холод, работа на производстве, тяжелая, до седьмого
